Эндрю Коул: «Голов было недостаточно в "Манчестер Юнайтед" – необходимо быть командным игроком. Это погубило карьеру ван Нистелроя». Манчестер Юнайтед 90-х. Истории игроков

«Он получает мяч и забивает гол»

«Я жил один, сам стирал себе бельё в Клифтоне, самом шикарном районе Бристоля, и играл за "Бристоль Сити", когда однажды увидел записку на лобовом стекле своей машины, – вспоминает Эндрю Коул. – У меня тогда не было мобильного телефона. Записка была от моего одноклубника Рассела Османа: "Коули, позвони мне". Я ему позвонил, и он сообщил, что со мной хочет связаться Кевин Киган и что он дал ему мой номер. Я пришёл домой и ждал звонка».

«Киган позвонил: "Привет, Эдриан". Я ответил: "Видимо, Вы не тому звоните, потому что меня зовут Эндрю". Он сказал: "Ох, прости-прости! Как бы то ни было, мы хотим подписать с тобой контракт. Есть ли у тебя возможность приехать завтра в Ньюкасл?". В свойственной мне манере я ответил: "Завтра не смогу, так как мне ещё нужно закончить со стиркой. Но могу приехать послезавтра". Он был слегка ошарашен, но я достирал свои вещи и на следующий день поехал».

На протяжение всей карьеры Эндрю Коул имел репутацию «трудного клиента». Его спонтанный ответ на приглашение Кигана, которому был бы рад любой игрок, являлся характерным для него – он имел склонность делать что-то странное, нечто индивидуальное, зачастую даже не в личных интересах. Коул был одним из последних, с кем я встретился во время подготовки материала для этой книги. Возможно, из-за того, что я слышал о нём от других. Бывший редактор журнала FourFourTwo уволился, ссылаясь на условия, которые выставили журналу агенты Коула, когда в 1998 году он и его звёздный партнёр по атаке Дуайт Йорк давали им интервью. Было запрещено такое количество вопросов, что редактору казалось, это было скорее мероприятие по связям с общественностью, а не интервью. А в голосах некоторых комментаторов до сих пор слышно пренебрежение, когда речь заходит о том, что Коул настаивал на том, чтобы его звали «Эндрю», а не «Энди», как все привыкли его называть большую часть его карьеры. Казалось, что он это делает из-за своей манерности и напыщенности, а не потому, что это имя ему нравилось больше.

Я быстро осознал, что Эндрю Коул оказался вежливым, честным, весёлым и дружелюбным человеком. Наша беседа длилась более трёх часов, и после неё, когда ему уже нужно было отвезти сына на игру в молодёжную академию «Манчестер Сити», он отправил сообщение, где сказал, что ему понравилась наша беседа. Коул утверждал, что его зарплата уходит на поддержку детской больницы «Олдер Хей» в Ливерпуле, в которой несколько месяцев спустя окажут помощь внукам сэра Алекса Фергюсона, попавшим в автомобильную аварию.

Мы встретились в «Моттрэм Холл», четырёхзвёздочном отеле в 30 километрах от Манчестера. Наше интервью началось со смешных воспоминаний о том, как в 1993 году сэр Алекс Фергюсон узнал, что «Юнайтед» выиграл лигу впервые за 26 лет. Это было во время игры в гольф с сыном Марком на одном из полей этого эксклюзивного гольф-клуба. У 17-й лунки Фергюсон услышал резкий скрип тормозов, и из машины высунулся незнакомец – на его лице была широкая улыбка.

«Мистер Фергюсон! – закричал он. – "Манчестер Юнайтед" только что выиграл лигу!» Фергюсон забыл о 18-й лунке и уже бежал мимо группы гольфистов из Японии. У одного из них на сумке красовалось лого компании «Шарп», титульного спонсора «Юнайтед» в 90-е годы.

«"Юнайтед" выиграл лигу!» – кричал Фергюсон-старший, полагая, что перед ним болельщик «Юнайтед».

«Что это значит?» – спросил озадаченный японский гольфист, заставив Фергюсона почувствовать себя немного глупо.

Мы устроились в тени Пик-Дистрикт, когда на поле уже лежал снег. Прошло 14 лет с того дня, как Эндрю Коул перешёл из «Ньюкасла» в «Манчестер Юнайтед» за рекордные в то время 6 миллионов фунтов в январе 1995 года. Здесь нет гольфистов, сэра Алекса, любующегося видом на Чешир у 14-й лунки, или звёзд «Юнайтед», которые живут среди всего этого великолепия Престбери, Моттрэм, Олдерли-Эдж и Уилслоу. Только местная детвора, которая наслаждается катанием на санках.

«Я родился в Ноттингеме в 1971 году, – начал Коул, одетый в джинсы и кожаную куртку. – Мои родители приехали в Англию из Ямайки в 50-х годах. Мой дедушка уже жил здесь и позвал дочь, чтобы она могла найти работу».

«Отец сначала отправился в Лондон, потом в Бирмингем, после чего уже оказался в Ноттингеме. Он стал шахтёром, хотя в Ямайке он работал на тростниковых полях. Я был там, и это замечательная страна, которая могла бы быть намного лучше. Возможно, Ямайка стала независимой слишком рано».

«Мой отец застал забастовки шахтёров в начале 80-х годов. Это было тяжёлое время для Ноттингема. Если бы он отказался участвовать в забастовках, его бы посчитали иудой. Поэтому он не стал. Отец защищал семью. Мой брат тоже стал шахтёром. Он хотел пойти в британскую армию, но отец ему не позволил. Он был в бешенстве и сказал, что найдёт ему работу в шахте. Помню, брат пришёл домой и сказал: "Я буду поддерживать забастовку". Очень спокойный парень. Отец ничего не говорил про забастовку и до сих пор не вспоминает о ней. Он ко многому прислушивается и делает выводы. Мама энергичная и всегда говорит, что думает. Они совершенно разные, но всё ещё живут вместе в Ноттингеме».

Коул был вторым младшим из восьми детей, шесть из которых были девочками. Мать работала уборщицей в школе, и деньги доставались с большим трудом.

«Я знаю, что такое рабочий класс, – говорит Коул. – Мои родители подверглись жёсткой критике, когда пытались получить работу. Когда они приехали, им говорили: "Вы забираете наши рабочие места". Отец защищал нас от плохого обращения, но это было непросто. По телевизору я смотрел рекламу игрушек, на которые у нас не было денег. Если я хотел новые бутсы, мне не могли их купить. У меня была одна пара с резиновыми шипами, которые стёрлись так, что я носил их как кроссовки. А если у кроссовок появлялась дырка, я засовывал что-либо, например, кусок игральной карты, чтобы вода не попадала внутрь».

«В юности я был немного шаловлив, и это мне не приносило пользу. Я был в компании детей старше меня и быстро вырос. Что я делал? Чего я не делал? Немного того, немного этого. Такой была эта среда. Лентон находится в десяти минутах езды от центра города. Там было тяжело, но зато у меня была хорошая школа жизни».

«С середины XX века в Лентон хлынуло большое количество иммигрантов из бывших британских колоний, особенно из Вест-Индии, Индии и Пакистана. В 2006 году Кимболтон Авеню была названа газетой "Ньюз оф зе уорлд" самой воровской улицей Британии. Одна из статей начиналась так: "Ряды ветхих домов из красного кирпича в викторианском стиле с дорóгой, которую наполняют захудалые выгоревшие машины, – это постыдная картина, олицетворяющая сегодня Британию Блэра"».

«Я многое видел в юности, так что, когда уже в зрелом возрасте я видел плохие вещи, они не производили на меня такого впечатления, – продолжает Коул. – Мы следовали культуре уличных банд. Если мы оказывались в каком-то районе, это кого-то раздражало. Сейчас всё намного хуже».

«Откуда-то у меня была белая выездная футболка "Ман Юнайтед", которую я постоянно носил, но о самом клубе знал очень немного. Мой старик хотел, чтобы я играл в крикет, а не в футбол: "Ты ведь с Кариб, и ты чёрный, поэтому должен играть в крикет"».

«Я отвечал: "Я англичанин, родился в Англии и играю в футбол"».

«"Это чепуха, – говорил он. – Как ты вообще собираешься зарабатывать деньги в футболе?». Он никогда не понимал футбол и до сих пор не понимает его. Он смотрел, как я играю, но не мог понять игру. Моего отца волновал только крикет».

Отец Коула помогал ему мудрыми советами в других аспектах. «Я знаю, каково тебе, но послушай, чтобы добиться успеха, тебе нужно быть лучше белых парней».

Невзирая на близость к стадиону обладателей Кубка европейских чемпионов «Ноттингем Форест», Коул никогда не посещал «Сити Граунд».

«Мои друзья любили футбол, но мы никогда его не смотрели. Никогда. В те дни это казалось скучным. Я не ходил на футбол не из-за боязни, что меня назовут чёрным. Мы играли в футбол в парке, куртки служили нам штангами, но мы никогда не ходили на стадион».

Однако в памяти остались яркие воспоминания о двух подряд победах «Ноттингем Форест» в Кубке европейских чемпионов. «Игроки с трофеем проезжали на автобусе мимо нашего дома. Я бежал за ними и позже оказался в районе, который совсем не знал. Когда я смотрел на них в тот день, я и подумать не мог, что когда-то выиграю кубок, который поднимали такие игроки, как Тревор Фрэнсис, Тони Вудкок и Питер Шилтон».

Но не звёзды «Форест» были кумирами Коула, а темнокожий форвард «Вест Бромвич Альбион» Сирилл Реджис. «Он был первопроходцем, – объясняет Коул. – Он выдержал столько оскорблений, чтобы парни, как я, могли потом играть без особых проблем. Он был как танк, сильный как бык, с мощным ударом. Мне нравилось смотреть его прекрасные голы по телевизору и слышать, как комментаторы произносят его имя. Он не обращал внимания на оскорбления и держался стойко. Он всегда уважал самого себя. Я ему говорил это лично. Было большой честью встретиться с ним, я им восхищался».

Самуэль Это’О как-то сказал, что нужно бегать как чёрный, чтобы жить как белый. Коул согласен с ним. Он возвращается к теме растраченной молодости.

«Я плюнул на школу и сейчас сожалею об этом, потому что у меня были способности. Я послал её, когда нужно было учиться. Моему сыну 13, и я приучаю его к усердной работе. Он хочет быть футболистом, но я объясняю ему, что школа важнее».

«Футбол был важен для меня. Мои друзья, наверное, знали, что у меня могло быть будущее, так как держали меня в стороне от проблем. Они никогда не ставили меня в тяжёлое положение».

Коул начал играть на позиции форварда в воскресных играх за запасной состав «Ноттингем Форест», в субботу играл за другую команду и ещё успевал выступать за школьные команды Ноттингемшира.

«В 13 лет я был очень хорош, – вспоминает Коул. – Меня звали на просмотры в "Шеффилд Уэнсдей", "Форест" и "Арсенал". Как это у меня обычно бывало, я не принял большинство этих предложений. Мой брат открывал все эти конверты с письмами в восхищении, но меня это не волновало».

В одном из таких конвертов находилось приглашение в сборную, но ему и это было неинтересно.

«Я не хотел ехать, – объясняет он. – Ко мне домой приехал мужик и отвёз меня туда, видимо, потому что знал, что сам я не поеду. Я прошёл все просмотры до конца. Я попал туда против своей воли. Но всегда имело место вмешательство свыше, мне продолжали давать шансы».

На клубном уровне он был близок к подписанию контракта с «Арсеналом» или «Ноттингем Форест», но в «Форест» ему не нравилось отношение к нему.

«Я не мог привыкнуть к некоторым людям, и мне не нравилась атмосфера. Всем руководил Брайан Клаф в своём зелёном свитере. Я уважал то, чего он достиг на посту тренера «Форест». В бытность первогодкой «Арсенала» мне приходилось мыть гостевую раздевалку. Когда «Арсенал» принимал «Форест», Клаф увидел меня, крепко поцеловал в щёку и сказал: «Малыш, это тебе с любовью из Ноттингема!».

Коул подписал школьный контракт с «Арсеналом» в свой 14-й день рождения в гостиной своего дома. Несколько недель спустя за выдающийся талант его отправили в Национальную футбольную школу в Лилсхолл, где он продолжил пропускать учёбу, каждый день играя в футбол.

«Многие мальчики, вызванные в сборную, потом никуда не пробиваются. Они думают, что у них всё получилось ещё до того, как они чего-то добились. С нами был мальчик из Вьетнама, мой одногодка. Он принадлежал "Тоттенхэму". Все говорили, что из него вырастет что-то невероятное. И что случилось? Ничего».

В 16 лет Коул отправился в «Арсенал» на первый год обучения. «Мне там очень нравилось, – говорит он. – Но вновь случились вмешательства свыше. Мой тренер Пэт Райс был полным придурком. Он постоянно нас контролировал и заставлял нас работать – мыть полы, подметать трибуны и драить туалеты. Я это ненавидел. Я был старшим и нёс ответственность за всех остальных. Если что-то было не так, вплоть до недостаточно чистых бутс у кого-то, спрашивали с меня. Мы постоянно возмущались, пока он не снял меня с должности старшего. Мне казалось, что эти работы были неприятным занятием, и я не принимал аргументы о том, что мытьё полов должно закалять характер. Сейчас я понимаю, что так оно и было. И Пэт Райс – тот человек, который мне тогда был нужен. Он знал, что я был вспыльчивым и открыто высказывал своё мнение, а также попадал в потасовки и никогда не пасовал перед ними».

Вскоре о репутации Коула узнало больше людей. «Как-то раз Джордж Грэм затащил меня в свой офис и сказал: "Ты что, возомнил себя большой шишкой?". Мне было 15, и я не позволил ему выставить меня дураком: "Нет, и Вам не стоит говорить мне, кем я являюсь". "Красавчик Джордж" заорал: "Вон!". Затем он указал на дверь. Они знали, что во мне что-то есть и что я умею играть. Я это тоже знал. Мне нужна была уверенность в себе, и она приходила после забитых голов, где бы я ни играл, включая школьную команду Англии».

Коул отлично проявил себя в молодежке «Арсенала», и его периодически приглашали тренироваться с первой командой. Жизнь удалась.

«Я жил с сестрой и её парнем. Отличный человек, всегда за мной присматривал».

Юный нападающий ещё был в «Арсенале», когда команда выиграла лигу на «Энфилде» в 1989 году.

«Майкл Томас – мой хороший друг, и он до сих пор не может забыть тот ужасный вечер. Именно он и Дэвид Рокасл впервые вытащили меня в клуб, когда мне было 16 или 17 лет».

Коул с грустью качает головой, вспоминая Рокасла. Его родители тоже переехали в Англию с Кариб, и он был звездой «Арсенала». Дэвид умер в 2001 году в возрасте 33 лет от агрессивной формы неходжкинской лимфомы – рака, который поражает иммунную систему.

«Рокки относился ко мне очень хорошо, – говорит Коул. – Он и Майкл открыли мне глаза, и я дорожу этими воспоминаниями. Мы ездили в Шордитч, где можно было послушать ритм-энд-блюз и регги. "Soul II Soul" тогда были очень популярны. Парни приводили девушку и предлагали мне с ней потанцевать. Я думал: "Я ведь ещё совсем пацан". Но всё равно шёл с ней танцевать. Я быстро повзрослел, в Лондоне это неизбежно. Наркотики были очень распространены в то время, а мы посещали рейвы в заброшенных ангарах. Мы никогда не знали, что нас там ждёт. Тысячи людей танцевали всю ночь напролёт. Я знал, что там употребляли наркотики, но сам никогда не пробовал. Я был защищён от них. Для меня было достаточно музыки и компании».

Пол Гаскойн тоже был в той компании. «Газза дружил с Рокки и Майклом, и мы ходили на матчи "Тоттенхэма". Игроки "Арсенала" смотрят "Тоттенхэм"! Проблем на стадионе, однако, не было, мы находились за перегородкой».

Коул провёл несколько матчей за резерв «Арсенала», но хотел играть чаще. Он попал в заявку предсезонного турнира за первую команду «Арсенала» на «Хайбери» и появился на замене в двух матчах соревнований.

«Меня постоянно брали с первой командой, но я никогда не выходил на поле, – говорит он. – Мои отношения с Джорджем Грэмом были не лучшими – он не нравился мне, а я не нравился ему. Я это заметил с самого начала».

Коул так сильно хотел играть, что отправился в трёхмесячную аренду в «Фулхэм» в 1991 году, где провёл 13 матчей.

«Я должен был сам стирать свою форму, это был культурный шок, – говорит он. – Я ездил через весь Лондон на своём "Форд Фиеста XR2". Я вогнал себя в серьёзные долги, заплатив за неё 5 тысяч фунтов. Рокки и другие готовы были убить меня за эту машину. "Коули, – говорил Рокки. – Ты уже перепихнулся в своей тачке? Тебе стоит это сделать". Я любил подобную болтовню».

Однажды Джимми Хилл сказал Коулу, что хочет поговорить с ним.

«Думаешь, ты хороший игрок, не так ли?» – спросил Хилл. Коул ему не ответил. «Мне же кажется, что ты никогда не станешь футболистом», – продолжил Хилл.

«Это Ваше мнение, – ответил Коул. – И Вы имеете право на него». После этого он ушёл.

«Я больше не общался с ним, пока он не подошёл ко мне, когда я уже был игроком "Манчестер Юнайтед". Он сказал: "Помнишь тот разговор? Я оказался неправ, не так ли?"».

«Конечно, Вы были неправы», – ответил Коул и ушёл.

«Чего я не сказал Хиллу, – говорит Коул, – так это то, что такие люди, как он и Джордж Грэм, только подстёгивали меня».

Коул отправился в последующую аренду в «Бристоль Сити», который выступал в дивизионе рангом ниже новосозданной Премьер-лиги.

«Я выступал там хорошо, – рассказывает он. – Я забивал голы перед 15-тысячной толпой болельщиков – как раз то, что мне было нужно. Пэт Райс из "Арсенала" позвонил мне и сказал, что "Дерби Каунти" хочет меня купить. "То есть теперь "Арсенал" хочет меня продать?" – спросил я. Последовала пауза, потом он сказал, что перезвонит. Но этого не случилось».

В 1992 году «Бристоль Сити» заплатил рекордные 500 тысяч фунтов за Коула.

«У меня не было агента, и на переговоры со мной ездил брат, – вспоминает Коул. – Он говорил мне, чтобы я ничего не подписывал. У меня не хватило терпения, и я сразу же подписал трёхлетний контракт с недельной зарплатой в 450 фунтов и подъёмными около 20 тыс. фунтов. Я думал, что был "при бабле"».

Коулу нравилось в Бристоле, где он сперва жил в отеле «Эйвон Годж», потом в квартире на берегу. Ему пришлось даже уехать из Брикстона от своей девушки Ширли, которую он повстречал на свадьбе брата Кевина Кэмпбелла. Он с ностальгией вспоминает ту встречу: «Она хорошо выглядела, и мы отлично посмеялись. Я не знал, насколько это будет серьёзно. Мы женаты и до сих пор вместе вот уже 18 лет».

«Старшие игроки в "Бристоле" стали хорошо обо мне отзываться. Это были Лерой Росеньор, Марк Айзлвуд, Рассел Осман и польский "волшебник" Дариуш Дзекановский».

После 20 забитых голов в 41 матчах к нему начали проявлять интерес другие клубы. «Тренер "Бристоль Сити" Дэнис Смит позвал меня к себе и сказал, что из всех клубов они рассматривают только "Ноттингем Форест", – вспоминает Коул. – Смит сказал: "Я бы отпустил тебя хоть завтра, но они предложили только 600 тысяч. Мы заплатили за тебя 500. Если они дадут миллион и больше, я тебя отпущу"».

Предложения от «Форест» не последовало, и в том сезоне они вылетели. «Ньюкасл Юнайтед» был следующим, кто вышел на «Бристоль». Забравшись высоко во втором по силе дивизионе, «сороки» нуждались в нападающем, в результате чего Киган и набрал номер «Эдриана».

Телефон Коула был занят. Вдруг до него дозвонился Пол Эллиотт, который работал агентом.

«Привет, Коули, – дружелюбно сказал он. – Как дела, брат?».

«Раньше я с ним никогда не общался, но прислушивался к нему, так как он был первоклассным игроком. Я также чувствовал, что мой брат не сможет осилить этот трансфер. Я искренне думал, что Эллиотт старался мне помочь, когда сказал: "У меня есть тот, кто поможет тебе со сделкой"».

«Майкл Томас предлагал мне услуги агента Майкла Кеннеди, но я отказался. Вместо этого я связался с агентом, которого мне порекомендовал Эллиотт. В Ньюкасл я поехал уже в его машине».

«Я не был в курсе всех цифр, но по той сделке меня продали за 1 миллион 750 тысяч фунтов (клубный рекорд). Когда она была совершена, агент мне сказал: "С тебя 30 тысяч за мои услуги". Я попросил рассрочку, но он был неумолим: "Нет, мне нужны деньги сейчас". Я вынужден был заплатить ему из своего бонуса».

«После этого ни Пол Эллиотт, ни этот агент со мной не связывались. Такой же проходимец участвовал в сделке, когда Руэл Фокс переходил в "Ньюкасл", но Фокси ему не заплатил ни гроша».

Этот инцидент разозлил Коула. «Не думаю, что топ-игрокам нужны агенты, – говорит он. – Им нужны финансовые советники, но не агенты. Если ты играешь хорошо, предложения сами к тебе посыпятся».

Коулу платили 1 200 фунтов в неделю, и он был в прекрасной форме. Он забил 12 голов в 12 встречах, а «Ньюкасл» праздновал чемпионство и выход в высший дивизион в сезоне 1992/93. Владелец клуба сэр Джон Холл перестроил «Сент-Джеймс Парк», а «Ньюкасл» был вновь на высоте. В начале сезона 1993/94 «сороки» гостили на «Олд Траффорд», и Коул забил в том матче, который закончился со счётом 1–1. За весь сезон он забил 41 мяч, но не всё было так здорово.

«Было тяжело выступать за "Ньюкасл", а именно – быть их игроком, – говорит он. – Не хочу проявить неуважение к болельщикам клуба, но если забиваешь голы, то они тебя просто обожают. Я тяжело это переносил. Я был молод, и справиться с этим мне было непросто. Мне просто хотелось играть в футбол, выкладываться на поле, потом ехать домой и отдыхать с друзьями».

Выйти из дома было проблемой.

«Кто-то подходил и говорил: "Молодец!". Это нормально. Другие же старались устроить тебе приём. Я мог обедать со своей женой, и к нам подсаживались какие-то люди и встревали в наш разговор. Мне было крайне неловко, и до сих пор мне это кажется странным. Мне нравилось играть за "Ньюкасл", но я чувствовал, будто меня преследуют. И чем больше я забивал, тем дальше это заходило. От молочника до парня с газетами, все хотели поговорить со мной о футболе. Мне некуда было спрятаться».

«Сороки» всё больше уважали Коула, который составил эффектную связку с Питером Бирдсли, лучшим бомбардиром клуба со времён героя 1970-х годов Малкольма Макдональда. Он стал молодым игроком года по версии ПФА, обойдя Райана Гиггза. Несмотря на то, что ему приходилось бороться с любовью фанатов, кое-что он принимал с пониманием.

«Мне нравилась песня про то, как я хватаю мяч и забиваю гол. Я был в невероятном восторге, честно говоря. Я сразу подумал: "Кажется, я всё делаю правильно". Я был счастлив радовать болельщиков и дарить футбол, который им нравился, но мне нужен был перерыв. Манчестер был другим, он был больше, и там происходило гораздо больше».

Забив 68 мячей в 84 играх, Коул покинул «Ньюкасл» и отправился в «Манчестер Юнайтед» в январе 1995 года из-за сложных отношений с менеджером Кевином Киганом.

«Когда я только появился там, у нас с Кевином всё было прекрасно, – рассказывает он. – Я был центральным нападающим, и он построил игру вокруг меня, чтобы я мог забивать. Потом у нас возникли разногласия, и он резко изменился по отношению ко мне. Если ты переходишь дорогу Кевину или расстраиваешь его, он тебя разлюбит».

«Размолвка произошла из-за пустяка. Предстоял матч Кубка лиги против "Уимблдона". Я валял дурака на тренировке. Было холодно, и я был уставшим после субботней игры. "Что такое? Не хочешь тренироваться?" – спросил Киган. – "Честно говоря, нет", – ответил ему я. – "Если не хочешь, можешь валить на хрен отсюда", – ответил он».

«Я, не изменяя себе, ушёл и не возвращался. Он, наверное, думал, что я вернусь, но не знал моего характера. Кевин видел, как я уходил, и спросил, что я делаю. Я крикнул, что лишь следую его инструкциям».

«Я поехал к жене в Брикстон и рассказал о случившемся. Она спросила, серьёзно ли я это сделал, и накинулась на меня. В итоге всё превратилось в ссору, пока она не успокоилась и не посмотрела на ситуацию с моей стороны».

«Ньюкасл» проиграл в том матче против «Уимблдона», а болельщики и пресса недоумевали, почему Коула не было в заявке. Киган сообщил, что Коул покинул клуб. Истории добавило шума отсутствие Коула на тренировке на следующий день. Позже Коулу позвонил его новый агент, Пол Стретфорд.

– Что ты творишь? – спросил Стретфорд.

– Что значит, что я творю? – переспросил Коул.

– Ты не можешь просто так уйти.

– Я сделал то, что мне велели.

– Постарайся вернуться на правильный путь уже завтра.

Коул вернулся через два дня.

«Со мной обращались как с преступником. В аэропорту подходили фотографы и лезли камерами в лицо. У меня состоялась встреча с Фредди Шепердом, председателем клуба. Он спросил: "Коули, в чём дело?"».

«Я сказал ему, что проблема была сильно раздута. Он спросил, были ли сложности с моим контрактом, по которому моя зарплата увеличилась до 4 тыс. фунтов в неделю, и я ответил, что нет. Мы продолжили разговор, и всё само всплыло. Я сказал, что не доволен тем, где живу, и Шеперд всё уладил. Он всё сделал хорошо, заплатил аренду и перевёз меня в свою квартиру в Госфорт. Я был счастлив, но после того случая с Кевином всё было уже не так. Я был настроен отдавать всего себя за "Ньюкасл", но никак не получалось. Мы играли с "Блэкберном" в январе 1995 года, и Кевин не сказал мне ни слова».

Коул пришёл домой и смотрел по телевизору игру «Шеффилд Юнайтед» и «Манчестер Юнайтед». Зазвонил телефон. Это был Стретфорд.

– Эндрю, помнишь, ты говорил, что открыт к переходу в другой клуб?

– Да.

– Сделка уже на стадии обсуждения. Это «Ман Юнайтед». Я не шучу. Собирай вещи, я заеду через три-четыре часа.

Коулу говорили, якобы Джо Ройл намекнул Алексу Фергюсону, что у него и Кигана не всё ладно, и «Ньюкасл» отпустит его за правильную цену. Фергюсон обрадовался, так как с начала сезона был в поисках нового нападающего. Марку Хьюзу был 31 год, и Фергюсон обсуждал с менеджером «Эвертона» Ройлом возможность его трансфера. Фергюсон чувствовал, что соперники меняли тактику игры против его команды на более жёсткую и оборонительную. Его решением было найти быстрого нападающего, который мог создавать зоны в плотных участках штрафной. Подходили двое – Коул и Стэн Коллимор из «Ноттингем Форест».

«У Энди были отличная скорость и движение, которые своими пасами мог использовать Кантона, – рассказывает Фергюсон. – А Коллимор здорово разворачивался и атаковал защитников. После того как первые запросы были отклонены Кевином Киганом, я приложил серьёзные усилия, чтобы поработать с Фрэнком Кларком, менеджером "Форест", над сделкой по Коллимору».

«И вот я позвонил Фрэнку, чтобы сделать крупное предложение по Коллимору, а он не взял трубку, кажется, уехав домой из-за простуды. Я решил ещё раз попробовать с Кевином насчёт Коула, и в этот раз, после небольших споров, он согласился отдать Энди за 6 миллионов плюс Кейта Гиллеспи».

Коллимор, агентом которого также был Пол Стретфорд, был опустошён. Он особенно здорово проявлял себя за «Форест» именно в матчах против «Юнайтед» и, когда слухи стали серьёзней, уже ожидал своего перехода в стан «красных дьяволов».

«Я не мог в это поверить, – рассказывает Коллимор. – Было ещё хуже от того, что Энди Коул тоже был агентом Стретфорда. Стретфорд уверял, что мой переезд на "Олд Траффорд" состоится, если он продолжит прорабатывать это с Ферги, и вдруг всё сорвалось. Четыре или пять раз я пытался дозвониться на его мобильный. Он был очень резок со мной и отвечал, что не может разговаривать. Какое-то время я не мог поверить, что переход Энди Коула состоялся. Стретфорд мне так и не перезвонил, и я был очень зол на него. Я не винил Ферги. Это ведь бизнес. Это Стретфорд пропихнул другого своего клиента в "Манчестер Юнайтед"».

В конечном счёте Стретфорд перезвонил Коллимору и обвинил во всём Фрэнка Кларка, объяснив, что он не мог ни на что повлиять. Он спросил Стэна, не заинтересован ли тот в переходе в «Ливерпуль», которым он был интересен. Коллимора это успокоило. Впереди у него были отличные годы.

Трансфер Коула стоимостью 6 миллионов фунтов был новым рекордом в Британии, в два раза больше той суммы, что заплатил Фергюсон за Роя Кина за полтора года до этого. Менеджер «Юнайтед» знал, что ему нужно было совершить эту сделку, и это неудивительно – Коул был самым забивным форвардом в Англии с 41 голом в предыдущем сезоне.

Стретфорд подобрал Коула, и они отправились в Манчестер, на трассе M62 проехав мимо автобуса «Юнайтед», который возвращался из Шеффилда.

«Я подумал: "Там едут мои будущие одноклубники, а они ведь даже не подозревают, что я еду к ним"», – улыбается Коул.

«Я остановился у Пола и встретился с Боссом на следующий день. Он мне рассказал, как он видит меня в своей команде. Всё, о чём я мог думать, – это контракт. Я так хотел, чтобы это случилось. У меня был очень долгий медосмотр – они проверили даже ногти на ногах. День, когда я подписал контракт, был действительно замечательным».

«Мои родители были рады и шокированы размером трансфера. Недавно Рио Фердинанд мне сказал: "Посмотри на стоимость Даррена Бента. Сколько бы сейчас стоил ты, Коули?"».

В 1995 году большинство игроков «Юнайтед» получали 5 тыс. фунтов в неделю, и Коул не был исключением. Только Эрик Кантона получал больше – 5 400 фунтов.

По случайному совпадению, в те выходные «Юнайтед» играл против «Ньюкасла», но Киган и Фергюсон договорились, что ни Коул, ни североирландский вингер Гиллеспи, который был довеском в трансфере и сыграл девять матчей за «Юнайтед» с 1993 по 1995 годы, не выйдут на поле.

«Я не хочу обидеть болельщиков "Ньюкасла", но в "Юнайтед" планка была выше, – говорит Коул. – В раздевалке находились сплошь игроки мировой величины, и поначалу мне было непросто это осознать. Было чувство, что я всё ещё мальчик, который пришёл на учёбу. Киддо подошёл ко мне и поприветствовал, а потом добавил: "Если ты считаешь, что 40 голов за сезон – достаточно хорошо для этого клуба, то ты ошибаешься". И ушёл. Только с годами я осознал, что он имел в виду. Голов было недостаточно в "Юнайтед" – необходимо быть командным игроком, полноценным футболистом. Это погубило карьеру Рууда ван Нистелроя в "Юнайтед". Он забивал и только. Это начало раздражать игроков. "Юнайтед" нужен кто-то больше, чем просто голеадор».

Коул утверждает, что всегда играл сердцем за «Юнайтед». «Всегда, – говорит он с уверенностью. – Некоторые из тех ребят были одарёнными, куда более одарёнными, чем я. Я знал, что мне нужно усердно трудиться целыми днями, чтобы болельщики меня полюбили».

Так исторически сложилось, что дорогостоящим форвардам из «Ноттингема», а именно Питеру Дэвенпорту и Гарри Берту, приходилось тяжело в «Юнайтед».

«Я понимаю, почему это было так, – объясняет Коул. – Быть нападающим на "Олд Траффорд" непросто, даже страшновато. Ожидания слишком велики. Необходимы уверенность и спокойствие, чтобы это преодолеть. Я справлялся, но всегда оглядывался, потому что в "Юнайтед" всегда приходили центральные нападающие – клуб делал так на протяжении всей своей истории».

Через две недели после своего перехода Коул оказался свидетелем того, как его партнёр по нападению Эрик Кантона прыгнул в толпу на «Селхерст Парк».

«Я подумал: "Какого хрена тут происходит?". Я поймал этот эпизод только краем глаза».

Возможно, если бы не отсутствие Эрика, первый сезон на «Олд Траффорд» мог сложиться для Коула удачней. Он сделал пента-трик в рекордной победе 9–0 над «Ипсвичем», но уверяет, что игра не оставила особых воспоминаний. А вот что оставило, так это упущенный титул в последнем туре на «Аптон Парк», когда чемпионом стал «Блэкберн».

«В тот день я получил много критики, – говорит Коул. – Вратарь Людек Миклошко творил чудеса! Я попал в штангу, и мы так и не смогли забить победный гол. Журналисты, которые ранее говорили, что я помог "Ньюкаслу" выиграть в Чемпионшипе, теперь говорили, что я стоил "Юнайтед" победы в лиге. Я принял это слишком близко к сердцу. Я был потрясён тем, какой разнос мне устроили, так как они намекали на то, что я не был предан "Юнайтед". А я был – я пропустил рождение сына из-за игры за "Юнайтед" за несколько недель до этого».

Сэр Алекс Фергюсон всегда был рядом, чтобы подбодрить Коула. «Один журналист по имени Мэтт Лоутон доставал меня больше других. Босс сказал мне, что он не научился бы играть в футбол, как бы ни пытался, и это меня рассмешило. Я хотел добраться до этих журналистов, а Босс их просто высмеял. Он всегда был убеждён в том, что я подойду "Манчестер Юнайтед", и я уверен, что у меня получилось».

Коул поселился на юге Манчестера, где живёт и по сей день. Во втором своём сезоне он выиграл свой первый титул чемпиона Англии.

«Для меня это был удачный сезон, – говорит он. – Большую его часть я играл впереди с Эриком. Это был единственный игрок из тех, что я видел, которому Босс не устраивал головомойку. Как-то раз мы все пошли на премьеру фильма и должны были надеть чёрные галстуки. Эрик появился в костюме кремового цвета и кроссовках Nike. Босс сказал ему, что он выглядит шикарно. Мне нравился Эрик, он казался мне дружелюбным».

Несмотря на то, что в том сезоне «Юнайтед» сделал дубль, в 1996 году они нацелились на ещё одного нападающего. Им был Алан Ширер. Когда Ширер выбрал переход в «Ньюкасл» за 15 миллионов фунтов, «Юнайтед» подписал Уле Гуннара Сульшера из норвежского «Мольде» за 1,6 миллионов фунтов.

«Я думал, что он был недостаточно зрелым для игры за "Манчестер Юнайтед", – говорит Коул. – Мне казалось, ему было лет 15. Но каким он был джокером! Его влияние на игру после выхода на замену было феноменальным. Он забивал решающие голы, которые сделали его легендой "Юнайтед"».

Рой Кин был ещё одним игроком, с которым у Коула сложились отличные отношения.

«Немногие могут этим похвастаться, – говорит Коул, – но я с ним ни разу не ссорился. Он знал мой характер, а я знал его. Я звал его Шизиком, и мне это сходило с рук, так что, наверное, я ему нравился».

«Помню перерыв на "Хайфилд Роуд". Мы играли плохо, и Шизик начал орать на Гари Невилла. Гари ему ответил, и Рой стал гоняться за ним по раздевалке. Со стороны это выглядело очень смешно. Босс зашёл и успокоил его».

«Как-то на тренировке в Испании Шизик постоянно вступал в жёсткую борьбу с Квинтоном Форчуном. Босс это увидел и попросил угомониться. Рой сказал ему не лезть не в своё дело. Босс остановил тренировку. Парни не могли поверить в увиденное».

«В одном из матчей у меня была стычка с Тедди. Все знали, что Тедди был мне не по душе, и это было взаимно. Мы сошлись в перерыве, и драка между нами уже назревала. Но Шизик меня успокоил. Потом он, правда, сам хотел накостылять Тедди».

«Он мог быть очень резким. Он часто критиковал Йорки и говорил ему, что тот настоящее дерьмо. Прямо во время игры. Он мог осуждать его за одно неверное действие. Со мной же такого не было».

Из-за травм сезон 1996/97 для Коула вышел неполноценным, но он забил решающий гол на «Энфилде», благодаря которому «Юнайтед» приблизился к очередному титулу.

«У Босса всегда было особое отношение к "Ливерпулю", – говорит Коул. – Он говорил: "Мы играем на "Энфилде", и я собираюсь выпустить Коули, потому что он всегда забивает на "Энфилде". Мне нравилось там играть. Я любил песни, которые исполняли фаны "Юнайтед"».

Кантона закончил в 1997 году, и в клуб пришёл ненавистный Коулу Тедди Шерингем.

«Проблемы у нас начались, когда я дебютировал за сборную, – объясняет Коул. – Я заменил Тедди. Это был мой дебют. Наверное, я был наивным, но мне казалось, что он должен был пожелать мне удачи. Я волновался, как любой другой. Вместо этого он прошёл мимо и проигнорировал меня. Как будто я сказал Терри Венейблсу убрать Тедди с поля».

«Я был потрясён трансфером Тедди Шерингема, потому что на дух его не переносил. У нас был товарищеский матч в Милане в 1997 году, сразу после его перехода. Он мне что-то сказал на поле. Мне не понравилось. "Я просто стараюсь тебе помочь", – объяснил мне он».

«Мне не нужна твоя помощь, долбанный придурок!»

По иронии судьбы, взаимодействие нападающих на поле приносило свои плоды.

«Паллистер как-то отвёл меня в сторону и сказал: "Я знаю, Тедди тебе не нравится, но продолжайте в том же духе"».

«Я всегда старался быть профессионалом на поле, и, если быть честным, Тедди тоже. Не обязательно быть друзьями с тем, с кем работаешь. Я хорошо ладил со всеми, и в жизни у меня всё было хорошо, но Тедди – это другая история».

Когда Эрик Кантона завершил карьеру, Коул стал основным нападающим. Он разделил звание лучшего бомбардира чемпионата с 18 голами [ошибка автора: по 18 голов в сезоне 1997/98 забили Майкл Оуэн, Дион Даблин и Крис Саттон, в то время как сам Коул забил 15 – прим. пер.], но в том сезоне «Юнайтед» ничего не выиграл, несмотря на несколько ярких моментов. Одним из них был хет-трик Коула на выезде против «Фейеноорда», когда фанаты «Юнайтед» и «Фейеноорда» устроили погром в центре Роттердама, а потом и на стадионе «Де Кёйп».

«Это был отличный вечер, один из лучших в моей карьере. Те матчи Лиги чемпионов среди недели были потрясающими, особенно на "Олд Траффорд"».

«Однако мы не выиграли Лигу чемпионов в том сезоне. Мы обычно смотрели видео с нашими ближайшими оппонентами, но не думаю, что это нам помогало, потому что они всегда были на высоте. Мы смотрели на "Монако" и думали: "Охренеть, они невероятны!". Мы перестали это делать в сезоне 1998/99, и посмотрите, что из этого вышло».

В 1998 году чемпионом стал «Арсенал». «Я всегда считал "Арсенал" нашим главным соперником – как и большинство игроков, так как самые жёсткие матчи были именно против них», – говорит Коул».

Рой Кин определённо с ним согласен. «Для меня «Арсенал» – наш главный противник, – говорит Кин. – Они были нашими основными конкурентами на протяжении 11 или 12 лет. Знаю, игры против "Ливерпуля", "Сити" и "Лидса" значат многое для болельщиков, и я понимаю их, но "Арсенал" был нашим самым большим соперником».

В 1998 году «Юнайтед» подписал нового форварда. «Босс хотел купить Патрика Клюйверта», – рассказывает Коул. Голландец отказал «Юнайтед» и перешёл в «Барселону». «Если бы подписали Клюйверта, я уверен, я бы отправился на выход», – говорит Коул.

Неуступчивость Клюйверта заставила Фергюсона вернуться к давнему желанию подписать Дуайта Йорка, и в сентябре 1998 года он был куплен у «Астон Виллы» за 12,6 миллионов фунтов.

«У нас были Тедди, Уле и Йорки, и я не был уверен в своём будущем в команде, – говорит Коул. – Я был игроком, за которого "Юнайтед" мог получить хорошие деньги».

«Мои опасения усилились, когда я провёл немалое время в запасе на старте сезона и пропустил несколько важных матчей. Впервые я вышел в основе в матче против "Саутгемптона" [в октябре], и мы выиграли 3–0, а я, Дуайт и Йорди Кройф забили по голу. Это был только второй раз, когда мы с Дуайтом были вместе на поле, и думаю, Босс что-то в этом увидел».

Он действительно увидел. «Я уже попробовал всех нападающих в паре с Дуайтом Йорком, – рассказывал тогда Фергюсон. – Он выглядел отлично, с кем бы ни играл. Хорошие игроки могут играть с кем угодно, и Дуайт умеет многое. Должен сказать, мне понравилось, как Энди Коул выглядит с ним в паре, и думаю, я буду продолжать ставить их вместе. Кажется, они подружились, и между ними появляется взаимопонимание».

Это взаимодействие процветало. «Мне нравился Йорки. Мы были совсем разными. Дуайт был такой: "Смотрите, я играю за "Манчестер Юнайтед". У меня отличная девица и тачка". Я был другим. Я купил себе "Порше", но чувствовал себя так неловко, что не мог её водить. Только через два месяца я смог приехать на ней на тренировку. У Йорки не было таких проблем».

На групповом этапе Лиги чемпионов в сезоне 1998/99 «Юнайтед» встречался с «Барселоной». Каталонцы были фаворитами турнира и имели дополнительный стимул, так как финал проводился на их родном «Камп Ноу» в год столетнего юбилея клуба. В потрясающем матче на «Олд Траффорд», который закончился со счётом 3–3, свой дебют совершил Хави.

«Я остался в запасе и очень хотел оказаться на поле, – вспоминает Коул. – "Барса" играла в потрясающий комбинационный футбол. Два их гола были просто блестящими, но "Юнайтед" каждый раз отыгрывался. Игра была равной».

Ответный матч был на «Камп Ноу» в ноябре. До этого «Юнайтед» уже сыграл с остальными соперниками в этой тяжёлой группе, из которой выходило две команды, – ничья 2–2 на выезде в Мюнхене и разгромные победы 6–2 (на выезде) и 5–0 (дома) над «Брондбю». В том матче на «Камп Ноу» «Барселоне» необходимо было выигрывать, чтобы не вылететь.

«Я держал в голове поражение 4–0 на "Камп Ноу" в 1994 году, и мы отправлялись в Испанию с целью не проиграть, – рассказывал Фергюсон. – Но у меня всегда была мечта о команде, которая будет атаковать и обыгрывать их».

Когда игроки тренировались под возвышающимися трибунами 114-тысячного стадиона, Коул указал на угловой флажок, рядом с которым должны были находиться выездные болельщики. «Если забью, побегу праздновать сюда».

«Юнайтед» атаковал, но пропустил уже на первой минуте. Йорк сравнял спустя 25 минут после прекрасного розыгрыша с Энди Коулом, который на 52-й минуте вывел «Юнайтед» вперёд. Коул, как и обещал, побежал к своим болельщикам и завалился у углового флажка, наслаждаясь моментом. Ривалдо сравнял счёт, после чего Йорк забил снова.

В пресс-ложе высокоуважаемый шотландский журналист Хью Макилвани, который работал с сэром Алексом Фергюсоном над его автобиографией «Управление моей жизнью» (“Managing My Life”, 1999), в состоянии эйфории повторял: «Потрясающе, потрясающе, потрясающе!».

Ривалдо и Луиш Фигу – возможно, два лучших игрока мира на тот момент – отчаянно пытались остаться в соревновании. Бразилец сделал счёт 3–3 и угодил в штангу на последних минутах матча. «Барса» вылетела. «Юнайтед» и «Бавария» прошли дальше.

«У нас было 9 голевых моментов, а у "Барселоны" – 11 или 12», – говорил Фергюсон.

В четвертьфинале миланский «Интер» был повержен благодаря игре Коула и Йорка в первой встрече на «Олд Траффорд», в которой была одержана победа со счётом 2–0.

Фергюсон тогда сказал: «Теперь я почувствовал, как надо играть в Европе, и мне кажется, у нас прекрасные шансы пройти до конца. Наша концентрация была на высшем уровне».

В полуфинале «Юнайтед» ждал «Ювентус» с Зиданом, Давидсом, Дешамом и Индзаги в составе.

«"Ювентус" – лучшая команда, против которой я когда-либо играл», – сказал Рой Кин, когда я брал у него интервью в отеле в Филадельфии в 2003 году. Оно было запланировано на 30 минут, но растянулось на полтора часа из-за пары долгих дискуссий. «Они переигрывали нас на "Олд Траффорд" в первом матче. Гиггзи забил в самом конце, но мы должны были проигрывать 2–0 уже после первого тайма».

«Ювентус» был фаворитом и свой статус подтвердил уже на 11-й минуте ответного матча, когда Филиппе Индзаги забил два гола. Голы Роя Кина и Дуайта Йорка в первом тайме подняли шансы «Юнайтед» на выход в финал за счёт большего количества выездных голов.

«В перерыве Босс был абсолютно спокоен, – вспоминает Коул. – Будто он знал всё наперёд. Это вдохновляло нас. Он сказал: "Забейте ещё один гол, и мы выиграем". Он нисколько не волновался. Мы вышли и разнесли их, проехались по ним катком. Могло быть больше, чем 3–2, потому что мы стёрли их в порошок. Я забил победный гол за пять или шесть минут до конца, но в том матче блистали другие. Скоулз был очень хорош, и Рой тоже – они оба знали, что пропустят финал. Рой был невероятен».

Кин не признал своих заслуг: «Это необязательно был мой лучший матч, но люди повально считают так, вспоминая, как я забил, получил карточку и прочее. Но думаю, если посмотреть игру, в которой мы проигрывали 2–0, а также против кого мы играли, можно взглянуть на это иначе». Кин получил редкие 8 баллов от итальянской газеты «Газетта делло спорт», которой вечно было не угодить.

«В самолёте на обратном пути творилось сумасшествие, – вспоминает Коул. – Все находились в безумной радости и пили. "Ювентус" – уважаемый футбольный клуб. У них играли прекрасные футболисты, такие как Зидан, например, а мы разнесли их, физически и тактически. Уверен, футболисты "Ювентуса" подумали, что мы были под чем-то».

Иная атмосфера была в Сиджес, на базе в 30 километрах от Барселоны, где игроки «Юнайтед» готовились к финалу.

«Настроение было как перед каким-нибудь третьим раундом Молочного кубка в каком-нибудь клубе третьего дивизиона, – говорит Коул. – Мы не делали ничего особенного – отдыхали после обеда, потом традиционно слушали речь Босса перед матчем, которая казалась всё длинней и длинней к концу сезона».

Мюнхенская «Бавария», с которой «Юнайтед» уже встречался дважды в том сезоне, была их соперником в финале.

«Мы играли против них хорошо и были уверены в себе, – говорит Коул. – Но мы никогда раньше не выходили в финал. Я был крайне разочарован своей игрой в том матче. Весь сезон сложился для меня хорошо – мы с Йорки "наколотили" 53 гола на двоих. Мы были лучшей командой в том розыгрыше Лиги чемпионов, но только не на "Камп Ноу"».

На 81-й минуте Коула заменил Сульшер.

«Уле и Тедди сделали это для нас, без вопросов. Мы должны были выиграть турнир и на следующий год, но Редондо уделал нас своим невероятным мастерством».

Коул вновь стал лучшим бомбардиром команды в сезоне 1999/2000 с 19 голами в 28 играх. Ему также посчастливилось попасть в Бразилию на первый клубный чемпионат мира.

«Я, Батт, Рой и Гиггзи сидели у бассейна в нашем отеле в Рио и обсуждали полёт на безмоторном самолёте, который спускали над Атлантическим океаном со скалы неподалёку. Я вспомнил, что это была пятница 13-е, и пасанул, как и Гиггзи. Спустя какое-то время мы слышим крики. Шизик и Батт были в небе, переживая лучшие моменты своей жизни. Мы умирали со смеху, это было прекрасно. Босс понятия не имел, что происходит».

Три недели в Южной Америке не принесли вреда «Юнайтед» – команда вернулась и выиграла очередной титул. Коул забил единственный мяч в битве за первое место против «Лидса» и свой 100-й гол за «Юнайтед» весной, после чего получил травму, которая оставила его за бортом Евро-2000.

Травмы продолжили преследовать его в сезоне 2000/01.

«Мне с ними не везло, – с сожалением говорит он. – В предсезонке у меня случился бронхит, а на следующий год пневмония. Босс был в бешенстве, но я с этим справился».

В 2001 году «Юнайтед» подписал Рууда ван Нистелроя. В конце концов, появился страйкер, который отодвинул Коула на второй план.

«Расстановка поменялась на 4-5-1 с Руудом впереди, – объясняет Коул. – Босс постоянно говорил, чтобы я не волновался и что я получу своё игровое время. Но этого не было».

«В один из дней я постучался в дверь Босса. У меня с ним всегда были отличные отношения, и та встреча прошла здорово. Я очень хотел поехать на чемпионат мира, но мне нужно было играть каждую неделю, чтобы меня включили в состав сборной. Мне было 30, и я был всё ещё на многое способен. Я сказал ему, что не хочу сидеть на лавке. Я не хотел получать чью-то зарплату. Я хотел, чтобы болельщики подходили ко мне и говорили, что я хорошо отрабатываю свои деньги. Есть игроки, которые довольствуются тем, что получают хорошие деньги, и держатся за свой контракт. Я не из таких. Я действительно хотел доработать до конца контракт, который, вероятно, закончился бы моим прощальным матчем, этому не суждено было случиться. Кин сказал мне, что я не должен уходить, что я буду жалеть об этом до конца дней. Он был прав, но тогда я его не послушал».

«Босс дал мне понять, что не хочет, чтобы я покидал клуб, но сказал: "Я знаю, какой ты, и понимаю, что ты чувствуешь. Я позволю тебе уйти". Сейчас я осознаю, что должен был усмирить свою гордость».

В декабре 2001 года Коул отправился в «Блэкберн Роверс» за 8 миллионов фунтов. Через два месяца он выиграл Кубок лиги, забив победный мяч в ворота «Тоттенхэма» Гленна Ходдла – тренера, который отказывался вызывать его в сборную Англии. Он забил 13 голов в 20 матчах того сезона. В следующем сезоне он воссоединился с Дуайтом Йорком.

«"Блэкберн" – отличный семейный клуб, и мне там нравилось. Но я не проникся чувством к Грэму Суннесу, и работать с ним было тяжело. Он постоянно говорил о том, чего он достиг в "Ливерпуле". Я играл с великими игроками, которые никогда не говорили о себе».

Коул не поехал на чемпионат мира, остановившись на отметке в 15 игр и 1 гол за сборную. Гленн Ходдл в защиту своего решения не брать его во Францию в 1998 году обвинил Коула в том, что ему необходимо 6-7 моментов, чтобы забить гол.

Коул отыграл 83 матча за «Блэкберн», забил 27 голов, но его отношения с Суннесом испортились настолько, что он пожаловался на него в ПФА, обвинив в виктимизации.

«Мы ссорились с Суннесом каждый день. Я бы продолжал это делать, но эти проблемы оставляли след дома».

13 лет спустя после своего ухода Коул вернулся в «Фулхэм», где стал их лучшим бомбардиром сезона 2004/05.

«Мне нужно было играть за кого-то, кто мне нравится и кого я уважал. Таким был Крис Коулман. Единственным временем, когда мне было непросто, была зима, потому что моя семья оставалась в Манчестере. Я проводил вечера дома в одиночестве. Я наслаждался выступлением за "Фулхэм" и забил великолепный гол в ворота "Ливерпуля", но мне хотелось домой».

«Манчестер Сити» сделал запрос по Коулу.

«Врать не буду, в "Сити" было хорошо. Я был обеспокоен тем, что меня будут считать "красным". Потому что я действительно "красный". У меня сезонный абонемент на "Олд Траффорд", и я сижу на главной трибуне на обычном месте. Я просто смешиваюсь с толпой, плачу свои деньги как любой другой болельщик».

«Один фанат "Сити" подошёл ко мне в предсезонном турне в Бангкоке и сказал: "Я помню, как ты праздновал гол за "Юнайтед" в наши ворота"».

«Я забил несколько голов, играл хорошо и не успел опомниться, как болельщики "Сити" уже распевали чанты обо мне. Они были недовольны, когда я ушёл».

Коул хотел закончить в 35 лет. «Сити» предложил ему контракт на год, но «Портсмут» предложил на два.

«Я хотел остаться в "Сити", но Стюарт Пирс выразил беспокойство по поводу моих травм. Я сказал ему, что ухожу в "Портсмут". В "Сити" зашевелились и предложили платить мне за сыгранные матчи, но я уже принял решение. "Сити" получил меня бесплатно и продал за 500 тысяч».

Коул забил трижды в 18 матчах за «Портсмут», ушёл в аренду в «Бирмингем», а потом перешёл в «Сандерленд» Роя Кина, где вновь играл в паре с Дуайтом Йорком.

«Было очень тяжело, – говорит он. – Рой-тренер очень сильно отличался от Роя-игрока. Говорят, тренерская работа меняет людей. Мне было тяжело, и, наверное, ему тоже. Я больше не звал его Шизиком... Я уже звал его Шкипером».

Легко ли было тренировать Коула?

«Я сильно изменился к 31 году. Я стал мягче. Сейчас я могу присесть и пообщаться с болельщиками, а тогда я мог послать куда подальше. Всё для меня казалось лёгкой прогулкой, когда я был моложе. Скоулзи назвал меня "скверным" на свадьбе Батта в 2008 году. Это было смешно. Мы всегда стояли друг за друга на предсезонных тренировках, мы хорошо знаем друг друга».

После семи игр за «Сандерленд» Коул отправился в аренду в «Бернли» в 2008 году.

«Мне как будто снова был 21 год, – говорит он. – Я забивал, а с менеджером Оуэном Койлом было приятно работать. Он хотел подписать меня ещё на один сезон, однако руководство не одобрило сумму, согласившись лишь на оплату за сыгранные матчи».

«И тут кто-то предложил мне поиграть за "Форест". Это мой родной клуб, и мой дедушка был их большим фанатом, так что я подумал: "А почему бы и нет?"».

Коул присоединился к «Форест» летом 2008 года.

«Я сразу же осознал, что это было ошибкой, – говорит он. – Перед тем как подписать контракт, я встретился с Найджелом Даути, который управлял клубом. Сначала он сказал, что навёл справки обо мне, а потом спросил, почему я хочу выступать за "Форест". Я думал, они были во мне заинтересованы, а не наоборот. Даути собрался, надел рюкзак своего ребёнка и испарился. Я остался в кабинете наедине с менеджером».

«Форест» распродал сезонные абонементы благодаря тому, что мой трансфер состоялся, но уже в августе я захотел завершить карьеру. Было очень тяжело играть в той команде, потому что там были одни дети. Дети, которые сыграли 20 матчей и уже считали себя крутыми. В октябре я сообщил менеджеру о своём намерении закончить с футболом. Я не играл и чувствовал себя так, будто краду чьи-то деньги. Я должен был сообщить им об этом за три месяца. Две недели спустя они мне сказали, что я свободен, намекая тем самым, что я им больше не нужен. Позже они придумали историю, якобы я покинул "Ноттингем Форест" в знак протеста. Я их всех потом прищучил».

Забив 229 голов в 499 матчах в профессиональном футболе, Эндрю Коул завершил карьеру в ноябре 2008 года. Только Алан Ширер забил больше его 187 голов Премьер-лиге. Ширер, однако, так и не выиграл ничего в Европе. И не становился чемпионом пять раз.

«Я собираюсь получить тренерскую лицензию, а там посмотрим. Мой сын занимается в академии "Ман Сити". Я хочу больше работать на телевидении, что мне очень нравится, однако я не люблю критиковать игроков, потому что знаю эту игру. Я никуда не тороплюсь. Как-то раз мы с Инсом обсуждали моё будущее. Мне нравится тренерская работа. Что касается "Юнайтед", то те старые добрые времена, кажется, были ещё вчера».