«Но потом подошёл пьяный Марк Хьюз, перебил нас и спросил, кто я, нахрен, такой?!» Манчестер Юнайтед 90-х. Истории игроков

ВСТУПЛЕНИЕ

1 января 1990 года «Манчестер Юнайтед» сыграл вничью с «Куинз Парк Рейнджерс» на «Олд Траффорд», который в тот день посетило всего 34 824 человек. Стадион всё ещё имел стоячие трибуны со всех четырёх сторон и нуждался в серьёзных вложениях. Состав «Юнайтед» был таким: Джим Лейтон, Вив Андерсон, Ли Мартин, Стив Брюс, Гари Паллистер, Майк Фелан, Ли Шарп, Клейтон Блэкмор, Брайан Макклер, Марк Хьюз и Марк Робинс. Двумя днями ранее лишь 9 622 зрителя присутствовало на последнем матче 80-х для «Юнайтед». Команда гостила на «Плау Лейн», арене «Уимблдона» на берегу реки Уэндл, и игра закончилась со счётом 2-2. Даже проходящие неподалёку собачьи бега выглядели ярче.

В тот момент «Юнайтед» находился в середине своей безвыигрышной серии из десяти матчей. «Уимблдон» и «КПР» в итоге закончили сезон выше «Юнайтед», который расположился на 13-м месте, всего в пяти очках от вылета из первого дивизиона и с разницей мячей -1. Выше были даже «Саутгемптон», «Норвич» и «Ковентри». На последние две игры чемпионата «Юнайтед» собрал 29 281 и 35 389 зрителей, и это даже включая отсутствовавших владельцев сезонных абонементов. Брайан Робсон, лучший игрок «Юнайтед», зарабатывал меньше 3 тыс. фунтов в неделю, а «Ливерпуль» вновь стал чемпионом.

Последние дни следующего десятилетия «Юнайтед» провожал в статусе лучшего клуба Англии, Европы и мира. Он стал первым английским клубом, сделавшим требл. Это случилось при столь драматичных обстоятельствах, что счастливые свидетели того матча в Барселоне до сих пор качают головой в недоумении. «Олд Траффорд» был реконструирован, и его вместимость увеличивалась несколько раз. Сначала до 55 тысяч, затем до 60 тысяч и 68 тысяч, и наконец стадион разросся до 76 тыс. зрителей. «Юнайтед» даже пропустил три недели в домашнем чемпионате в начала года в связи с первым клубным чемпионатом мира в Бразилии. Несмотря на участие мадридского «Реала», местные СМИ очень тепло встретили «красных дьяволов». Дэвид Бекхэм, Райан Гиггз, Пол Скоулз и Рой Кин были мировыми суперзвёздами. Клуб также извлёк выгоду из успеха команды, и его стоимость возросла в сто раз – с 10 миллионов до почти 1 миллиарда фунтов.

«Манчестер Юнайтед» стал всерьёз претендовать на звание самого большого клуба в мире, собирая до 80 тыс. зрителей на выставочных матчах в Австралии и Китае.

Рой Кин, самый высокооплачиваемый игрок, был близок к подписанию нового контракта, по которому получал 55 тыс. фунтов в неделю. Довольный новыми условиями Кин и «Юнайтед» продолжили свой путь к невероятному чемпионству с 18-очковым отрывом от «Арсенала». А что «Ливерпуль»? Они так и не были чемпионами с того времени.

Сейчас начало 90-х можно назвать «тёмными временами» в истории «Манчестер Юнайтед», но они мне не казались столь суровыми, когда я работал над первыми выпусками фанзина United We Stand, который я начал выпускать с моими школьными друзьями в конце 1989 года. После школы мы ксерокопировали экземпляры и сшивали их скобками, а потом продавали возле «Олд Траффорд». Мы стали посещать выездные матчи и находились в полном восторге от атмосферы на «Энфилде», «Стэмфорд Бридж» или «Вилла Парк». Поезда для болельщиков (развалюхи из парка британской железной дороги) всё ещё ходили, билеты на матчи были дешёвыми (в 1990 году мой юношеский сезонный абонемент стоил 1 фунт 35 пенсов), и их было в достатке, а шорты игроков ещё были узкими. «Юнайтед» был нашей родной командой, и мы ездили с ней, где бы она ни играла. И продолжаем ездить сейчас.

Когда мы связались с Алексом Фергюсоном с просьбой об интервью, он ответил, что не является любителем фанзинов, но ему понравился United We Stand, и он был рад побеседовать. Я встретился с ним в отеле в Тронхейме, когда у команды было предсезонный тур по Скандинавии. Я записал интервью на огромный красный магнитофон, который без остановки играл песни Stone Roses, Electronic, Happy Mondays и Inspiral Carpets во время нашего путешествия по северной Европе, когда нам приходилось использовать фальшивые билеты, спать на станциях, укрывшись флагами «Юнайтед», и питаться сэндвичами с сыром и ветчиной каждый день в течение двух недель.

Когда мы вернулись, Манчестер был прекрасным местом, и первые намёки на выход из постиндустриального кризиса уже стали заметны в городе. И ничто так хорошо не отражало это, как возрождение «Манчестер Юнайтед».

Быть редактором United We Stand было здорово, я наслаждался этой работой. Когда мы брали интервью у клубного секретаря Кена Мерретта, я взял с собой друга, просто потому что ему было скучно, и это были школьные каникулы. Мерретт выглядел смущённым, но интервью всё же дал.

Наша привязанность к «Юнайтед» усиливалась, и мы посещали каждый матч, дома и на выезде, где встречали единомышленников со всей Британии и из заграницы. К 1991 году мы уже организовывали автобусы на выездные игры, и их могло быть четыре-пять, когда мы ездили во вражеские города типа Лидса. Мне было 18, но выглядел я на 15. Когда я говорил полицейским, что был ответственным за организацию поездок, они надо мной смеялись. Футбольных фанатов считали подонками, и меня это сильно злило, потому что я их знал с другой стороны.

Как-то раз нашу игру с «Лидсом» отменили, и мне из коморки в Горс-Хилл пришлось обзвонить каждого, кто бронировал место в автобусе, чтобы узнать, поедут ли они на перенесённый матч. У большинства номеров был код Манчестера 061, у некоторых – Болтона, Уигана или какого-нибудь промышленного города-спутника на окраине Манчестера. Но был один код города, который я не знал, – 0892. Я набрал номер. Трубку подняла радостная женщина.

– Здравствуйте! Не уверен, что набрал верный номер. Кто-то по имени Грант резервировал место в автобусе.

– О, это мой мальчик! Он только что звонил. Он задержался в Манчестере, так как сегодня вечером автобусов уже нет.

У неё был приятный голос с южным акцентом, вызывающий в воображении идеальную маму из рекламы стирального порошка. Я ответил: «Не могли бы Вы передать ему, чтобы он перезвонил организаторам выезда и дал знать, собирается ли он на перенесённую игру в среду?».

«Конечно, дорогуша, – ответила она. – Когда он вернётся из своей ужасной поездки, я ему скажу. Уверена, он поедет. Вы знаете, он так предан команде».

Позже выяснилось, что ради воскресного футбольного матча её сын Грант совершил следующий путь: прогулялся до железнодорожной станции, доехал на поезде до Лондона (без билета), потом добрался на автобусе до Бирмингема, где сел на «полуночный экспресс-автобус» до Манчестера. Он прибыл в 3 часа ночи и спал под открытым небом на автобусной остановке на Чорлтон-стрит, излюбленном месте наркоманов и проституток. Утром он прогулялся по серым и грязным январским улицам города, убивая время перед выездом автобусов в Лидс. Однако они никуда не поехали, и Грант вынужден был отправиться обратно в Сассекс. Он вышел из дома в субботу утром, а вернулся в понедельник днём. Во вторник же его ждало новое путешествие на игру, которая должна была состояться в среду. И по такому маршруту он ездил каждую неделю.

Я был заинтригован. Грант зарезервировал место на ответный матч, и мы встретились с ним на Чорлтон-стрит. Он выглядел как голливудская звезда, скорее как один из Take That, а не футбольный фанат. Его подружки были потрясными, они бы легко могли быть моделями Victoria’s Secrets или Myla.

Мы подружились, ездили вместе на игры, и позже он переехал в Манчестер. Это была крепкая дружба, родившаяся на почве любви к футболу. Со временем в нашей компании становилось больше друзей.

В мой первый день в университете каждому нужно было встать, представиться и рассказать немного о себе. Один из ребят встал, назвал своё имя, перечислил интересы и упомянул, что любит «Манчестер Юнайтед» и презирает «Лидс Юнайтед». Потом он сел, а остальные студенты уставились на него в полном недоумении. Год спустя из-за отсутствия денег на билет на поезд это парень спрятался под сиденьями ночного поезда, который шёл из Остенде в Будапешт, чтобы посмотреть игру «Юнайтед».

С другим персонажем по имени Тед я познакомился на Гластонберийском фестивале в 1993 году. Была полночь, и я уже собирался спать в машине. Он меня узнал по United We Stand. Его семья жила неподалёку, так что он предложил мне переночевать у них. Аллилуйя! Мы стали друзьями, а Тед погрузился в мир «Юнайтед». 15 лет спустя я встретил двух английских фанатов. Когда я упомянул, что болею за «Юнайтед», они спросили, не знаю ли я Теда. Они очень уважительно о нём отзывались.

В 1994 году к выездной игре против «Барселоны» в нашей банде было уже 30 человек, и мы посещали домашние и выездные матчи «Манчестер Юнайтед», неделя за неделей. Один из старых хулиганов как-то отвёл меня в сторону и сказал: «Вы наша будущая фирма! Так здорово, что вы появились!». Некоторые пошли по такому пути, но это было не для меня.

Мы проводили всё свободное время в поисках дешёвых поездок, когда ещё не было бюджетных авиалиний, помогали друг другу с билетами на выездные матчи и были помешаны на последних трендах кэжуала. В какой-то момент ребят на Уорвик-роуд, где мы продавали United We Stand, стало так много, что полиция просила нас не создавать заторы.

Наша страсть к «Юнайтед» становилась сильнее. Одного из нас мы прозвали «фанатом на неполный рабочий день» только из-за того, что он не смог поехать в Турцию на выездной матч с «Галатасараем». Четверо из нас жили в большом доме в Урмстоне, ставшем штаб-квартирой для United We Stand и всех операций по выездным играм. Я недолго встречался с дочерью Брайана Кидда. Клэр – потрясающая девушка из замечательной семьи. Когда она впервые заглянула в наш дом, на всех стенах висели фотографии её отца, развешанные моими друзьями. Фотографии 70-х годов. Мне потом пришлось объясняться перед ней, но ей это показалось забавным, и через три недели она позвала нас всех на свой 21-й день рождения. Я серьёзно поговорил с друзьями накануне, чтобы они вели себя прилично и не сходили с ума, встретив знаменитость. Всё пошло под откос, когда один из них показал пальцем на резиновые сапоги и закричал: «Смотрите, сапоги Киддо!». Я велел ему успокоиться и отправил на кухню за пивом… И следом за ним туда зашёл сэр Алекс Фергюсон. Я никогда не забуду его лицо, когда он обернулся, а напротив него стоял Фергюсон: «Как дела, сынок?».

Поехать в предсезонный тур с командой в Азию для нас было нормой. Как-то раз я подслушал телефонный разговор соседа по дому с психотерапевтом, который помогал ему избавиться от зависимости. Он отпросился с работы, чтобы поехать на товарищеский матч в Белфаст в декабре, думая, что он был официальным. Когда он не смог найти рейс из Странрара в нужное время, его охватил настоящий психоз. По его собственному признанию, он до смерти боялся того, что кто-нибудь из его близких назначит свадьбу на день игры «Юнайтед» или простудится и не сможет посетить матч. С самой юности он портил отношения с красивыми девушками на этой почве. Диагноз? Он любил «Манчестер Юнайтед» больше всего на свете. Мы находили оправдание посещению даже самого незначительного товарищеского матча, когда должен был дебютировать какой-то игрок (как будто ему до этого было дело).

Крупный французский журнал L'Équipe отправил в Манчестер журналиста и фотографа, чтобы показать, какой была жизнь в типичном местном доме во времена, когда бóльшая часть города была без ума от Кантона. Дом, в котором жили четверо парней, был более чем типичным, но в L'Équipe хотели, чтобы он был максимально английским. Они сфотографировали нас у камина с чашками чая в руках, а наши взгляды были направлены на плакат с изображением Эрика. Нам ещё не хватало каждому по кусочку ростбифа во рту, и тогда их фантазия о «маленькой Англии» была бы исполнена.

К самим игрокам у нас было неоднозначное отношение. Мы ценили их талант и распевали их имена, но, несмотря на их клише про «лучших фанатов», мы считали, что они были не самого высокого мнения о своих болельщиках, что неудивительно, учитывая, с кем им чаще всего приходилось сталкиваться. Как в своей книге красочно объясняет Гари Паллистер, в начале 90-х годов у болельщиков «Юнайтед» был свободный доступ к игрокам. В конце десятилетия эти фанаты стали помехой для них, взаимоотношения сводились к случайным встречам и автографам в аэропорту или на выезде. Это было, когда фанаты ещё не выкрикивали оскорбления. Единственными настоящими болельщиками, которых игроки, казалось, знали хорошо, были богатые спонсоры клуба. Но даже здесь были, скорее, односторонние отношения, где люди хотели славы и факта связи с клубом, нежели настоящей дружбы.

Но наши дорожки пересеклись. В 1993 году в Копенгагене в бар, где мы пили, зашёл весь основной состав. Рой Кин присоединился к нам, и с ним приятно было общаться. Но потом подошёл пьяный Марк Хьюз, перебил нас и спросил, кто я, на хрен, такой. Разозлившись, я задал ему тот же вопрос. Потом Хьюз спросил меня, откуда я родом.

«Урмстон, Манчестер», – ответил я. Он ухмыльнулся – типичная реакция человека родом из мегаполиса под названием Рексем. Я кипел от злости. В 13-летнем возрасте я часами рисовал баннер «Спарки, возвращайся домой» [«Спарки» – прозвище Марка Хьюза, который в 1986 году покинул «Манчестер Юнайтед» ради «Барселоны», но вернулся в 1988 году, – прим.пер.], который держал в руках на «Стретфорд Энд». К нам подтянулись остальные игроки, поняв, что мы здесь сидим не ради автографов или их компании, и вообще уже были там до того, как они зашли. Хьюз тоже одумался и затих.

Год спустя мне предложили работу редактором официального журнала «Манчестер Юнайтед», где одним из первых моих заданий было интервью с Хьюзом. Он меня не узнал. Я не работал там на полную ставку, так как мне нужно было подумать о том, чем буду заниматься после того, как окончу университет и получу степень по журналистике.

Мне повезло, когда в 1994 году в Стамбуле совершенно случайно у меня в кармане оказался диктофон во время беспорядков за день до матча «Юнайтед». Я смог записать на него выстрелы, а также собственные волнительные крики после того, как в меня с башни прилетел, как мне тогда показалось, кирпич. На самом деле это был арбуз. «Би-би-си» и мои преподаватели были восхищены, но я не хотел покидать United We Stand и согласился работать в журнале «Юнайтед» вне штата. Это означало брать интервью фактически у всех игроков. Это доставляло мне огромное удовольствие и доставляет по сей день.

Современным футболистам что-то разрешается говорить, что-то нет. Они работают по контракту, и их мнения о коллегах и, в особенности, о тренере имеют большое значение. Когда Самуэль Это’О или Рой Кин делали отличный материал, откровенничая в интервью, они тем самым сами себе создавали проблемы. После сотни интервью с самыми громкими именами в футбольном мире я осознал, что беседы с закончившими карьеру игроками были куда более интересными. У них было больше свободного времени, им нравилось вспоминать прошлое, и они были рады тому, что, наконец, могут говорить то, что думают.

Именно поэтому я не включил в книгу таких игроков, как Райан Гиггз, Пол Скоулз, братья Невиллы и Дэвид Бекхэм. Безусловно, они легенды «Юнайтед» и очень приятные люди, жизнь которых полна успехов, но не всегда из этого получается лучшая история и захватывающее интервью. Что бы рассказал Дэвид Бекхэм? Наедине в пабе, думаю, он был бы приятным собеседником, но он окружён командой консультантов по связям с общественностью. Да и не думаю, что они вообще бы согласились на интервью.

Таким образом, я связался с игроками, каждый из которых обладал интересными качествами. Некоторых из них я знал хорошо и надеялся, что они мне доверятся. По поводу остальных я волновался, так как знал о них немного, ведь они покинули «Юнайтед». Исходя из отзывов о книге «Мы знаменитый "Ман Юнайтед"» (We’re the Famous Man United, 2006), которую я написал о команде 80-х, болельщикам было интересней читать о наименее известных широкой публике игроках – Билли Гартоне и Джоне Гидмане, – чем о Брайане Робсоне.

Мне хотелось узнать, что на самом деле произошло с Йеспером Блумквистом. Был ли Дэвид Мэй таким сумасшедшим, как считали его одноклубники? Почему Мартин Эдвардс никогда не рассказывал свою версию? Почему Йорди Кройф был так несчастен в «Юнайтед»? Каким на самом деле был Эндрю Коул? Как Никки Батт оценивает свою карьеру на «Олд Траффорд» спустя долгое время? А что же Ли Шарп, большая звезда своего времени? Я встретился с Гари Паллистером, который побил трансферный рекорд Британии. Он оказался настолько высоким, что на командном фото выглядел причудливо. Ему даже не помогло то, что фотограф поставил его в последний ряд. Пол Паркер же, наоборот, был очень невысоким. Мне очень понравилось быть в его компании. А как же Ли Мартин, забивший победный гол в финале Кубка Англии в 22 года, и сама угрюмость Эрик Кантона?

Со всеми из них я провёл отличное время. Географически бывшие игроки «Манчестер Юнайтед» из 90-х располагались куда шире, чем игроки предыдущих поколений, и это означало, что меня ждали долгие поездки.

Всегда лучше брать интервью вживую, чтобы узнать человека получше, посмотреть ему в глаза. И ему тоже важно узнать тебя. Эти люди играли в то время, когда популярность футболистов росла в геометрической прогрессии, от последних страниц журналов до их обложек. Некоторые из них имели негативный опыт общения с прессой, поэтому сразу отнеслись к интервью с опаской и даже недоверием.

Я провёл три дня в Стокгольме с Блумквистом, беседовал с ним в разных местах и был вознаграждён полной картиной его жизни. Крайне педантичный Эдвардс сначала выделил для меня три часа в своём доме в Чешире, а потом сказал, что я могу отнять у него столько времени, сколько нужно. Кантона дал мне интервью в захудалом отеле Марселя, а Кройф – в кафе на окраине Барселоны. Всегда искренний Паркер пригласил меня на кухню своего дома в Эссексе и тараторил в поисках своего мобильного телефона. Паллистер прилип к своему любимому дивану в красивом доме в Ярме. С Баттом я встретился на тренировочном поле «Ньюкасл Юнайтед», где он угостил меня чаем, отключил телефон и сказал: «Давай поговорим, как полагается».

Не было сомнений в том, что Мэй окажется забавным и открытым человеком. Мы встретились днём в Манчестере, и он опоздал, так как ему нужно было забрать обожаемых им детей из школы. Серьёзная авария на трассе М62 возле Солфорда заставила меня опоздать на интервью с Шарпом в Лидсе на целый час, но он воспринял это нормально и не сократил отведённое мне время. Коул был в прекрасной форме в «Моттрэм Холл» и даже написал мне сообщение о том, что ему понравилась наша беседа. Мартин же был как обычно дружелюбным и скромным в своей новой квартире в Уиррал.

Я получил большое удовольствие от каждого интервью и надеюсь, что сами игроки тоже. Я продолжал общаться с некоторыми из них и старался помочь им, как они помогли мне. Я предоставил им свободу действия и редактировал их слова лишь для чистоты речи, но надеюсь, мне удалось сохранить их манеру говорить. На страницах этой книги Вы не прочитаете о преданности к «Олд Траффорд», как можно встретить у некоторых авторов-невидимок, потому что игроки так не говорят. Они часто употребляют такие слова как «вонючий», «обдолбанный» и «бухой», а также много ругаются.

По стилю интервью, как мне хотелось бы думать, получились больше похожими на материалы «Радио 5», нежели «Радио 4» [радиостанции, входящие в медиа-группу «Би-би-си», – прим.пер.]. Мои герои были очень любезны, предоставив своё время за небольшой гонорар (некоторые потратили его на благотворительность), поэтому я считаю правильным дать им высказаться, не игнорируя любые негативные моменты, случившиеся в их карьере.

Никто не упрекает профессора Стивена Хокинга в том, что из него не вышел футболист, но футболистов постоянно высмеивают за неумение ясно выражать свои мысли и необразованность. Парней из рабочего класса несправедливо сравнивают с игроками в регби-юнион и крикет из среднего класса. Это не значит, что они тупые. Люди, с которыми мне довелось пообщаться, являются яркими, мудрыми и честными личностями.

Я должен поблагодарить многих людей. Прежде всего, моих издателей Джима Дрюэтта и Тоби Тротмана, двух активных болельщиков находящегося на подъёме «Уимблдона». Они были рады, что я написал эту книгу, путешествуя по миру, и я никогда не забуду, как писал о подвигах Дэвида Мэя на танцполе, наблюдая за пингвинами в Антарктиде.

Джойс Вулридж проделала колоссальную работу с огромным количеством копий, зачастую в очень короткий срок. Ей можно было бы поставить памятник возле публичной библиотеки в Стретфорде. Также большое спасибо Мартину Клоуку из «Вижн Спортс Паблишинг», который прочитал мои рукописи.

Джим Уайт, Джонатан Норткрофт, Хью Слайт, Грэм Хантер, Стюарт Трумэн, Марк Пирсон, Эндрю Дикмэн, Стюарт Мэтисон, Пэдди Барклай и Пол Дэвис – все они помогали мне. Как и ребята из United We Stand и MLF [Manchester da Fianna – любительская футбольная команда, за которую играл автор, – прим.пер.]. И, конечно, отдельное спасибо моей возлюбленной Ба, бразильянке, которая не может привыкнуть к тому, что футбол на севере Англии является единственной настоящей религией. Я также хочу поблагодарить свою семью за бесконечную любовь и поддержку.

Спасибо и тебе, читатель, за что, что поддержал мою книгу. Чтобы слетать в Стокгольм на встречу с игроком, нужны деньги, и ты за это заплатил. Я лишь надеюсь, что ты получишь такое же удовольствие от чтения этой книги, как я – от её написания.

Glory, Glory, Man United.

Энди Миттен,
сентябрь 2009 года