«Толпа хотела поймать Глейзеров и выкинуть их со стадиона». Большое интервью Карла Эванса

- Были ли вы поклонником «Юнайтед» в детстве?

- Я родился в Ланкастере, но переехал в Манчестер, когда мне было шесть, потому что отцу пришлось сменить работу. Мой брат стал болеть за «Сити», а я был поклонником «Юнайтед». Отец же остался верен «Престону». Однажды друг моего папы подарил мне футболку «Лидса» и сфотографировался с ней, как Стивен Джеррард однажды снялся с футболкой «Эвертона». Тогда все смеялись надо мной.

В тот момент «Сити» был выше «Юнайтед» в таблице, но я решил быть «красным». Моя первая игра была в 1975 году против «Бристоль Сити», мне было всего 10, а мы проиграли со счетом 0:1.

В те времена футбольные хулиганы доставляли много проблем, поэтому мне не разрешали ходить на игры «Манчестера». В 14 мой запрет сняли. Я тут же купил себе абонемент на «Стретфорд Энд» за 33 фунта и ходил туда каждую неделю. С 1981 года я посещал практически все матчи.

- Как вы начали работать в «Юнайтед»?

- В 16 лет я начал работать в банке «Natwest». Я ненавидел это место. Игры по выходным были настоящим облегчением после работы. Когда мы ездили на выезд на поезде, то могли выпить, а сходили с него до того, как полиция могла нас схватить. В Ливерпуле такого сделать было нельзя, потому что полиция ехала с тобой с самого начала.

Люди до сих пор помнят те ужасные времена футбольных хулиганов, но мы часто отдыхали с другими фанатами. Например, выпивали с фанами «Вулверхэмптона» в их городе.

Я покинул «Natwest» и стал работать в бухгалтерской фирме Манчестера, где получил степень бухгалтера. В 1988 году мы как-то собрались с друзьями и обсуждали наше будущее. Я сказал, что хотел бы работать в «Манчестере». Они спросили, почему же я до сих пор не написал клубу об этом. Совсем скоро я так и поступил. У «Манчестера» не было открытых вакансий, поэтому я просто объяснил, чем зарабатываю на жизнь. Спустя три месяца мне ответил Кен Мерритт, секретарь, и пригласил на работу бухгалтером.

Я сходил на собеседование, но мне не отвечали целый месяц. После Кен позвонил мне и объяснил такую долгую задержку тем, что я не умею работать с компьютером.

В итоге меня взяли, а получал я даже меньше, чем на работе до этого. Моей первой задачей было заняться бухгалтерской системой клуба, но первые шесть месяцев я не мог научиться делать это автоматически, поэтому мне приходилось записывать все вручную.

- Это значит, что вы знали цену каждого трансфера?

- Я был ответственен за платежку, поэтому я видел все. Игроки получали зарплату каждую неделю, поэтому приходили к нам забирать ее после тренировок. До тех пор, пока они не переехали на Каррингтон, мы их и не видели.

- Как болельщик вы, наверное, думали: «Да какого черта они столько получают!»

- У меня было свое мнение болельщика, но я оставил его при себе. Топовые игроки, такие как Брайан Робсон или Гордон Стракан, получали по 100 тысяч фунтов в год. Некоторые молодые игроки зарабатывали по 500 фунтов в неделю. После пришли ребята «Класса-92», которые получали зарплату наличными. Их зарплаты были готовы к 11 утра, и игроки заходили в мой офис на главной трибуне. Однажды я случайно заплатил игроку на 10 тысяч фунтов меньше; он отправил всю зарплату обратно, потому что был просто взбешен.

- В 1991 году клуб стал публичным, что изменилось?

- Вся структура. У нас появился финансовый директор, а весь процесс начали отслеживать более пристально. Директором стал Робин Лондерс, именно он подарил мне мою первую машину. До этого я ездил на автобусе с Норманом Дэвисом и Брайаном Киддом.

- Затем финансовым директором стал Дэвид Гилл.

- Да, и после этого многие сферы бизнеса стали расти. Например, билеты на стадион. Он сделал меня ответственным за это. Тогда все деньги лежали просто в коробках касс на полу. Естественно, никакого аудита не проводили.

В 1999 году я устал от всего этого и сказал Гиллу, что сыт по горло и хочу уйти. Он ответил, что членство и билеты – очень важные темы, за которыми нужно тщательно следить, поэтому сделал меня главным управляющим этого департамента. Барри Мурхаус и Артур Чабб работали со мной.

- А Артур Чабб знает, что фанаты сделали его имя нарицательным и протестовали против его?

- Знает. Но Артур принял это правильно. Он сам является большим поклонником «Юнайтед» и многое знает о клубе. Но он также много страдал из-за высказывания фанатов: «У Артура новая машина, а откуда у него на это деньги?»

- Вы до сих пор ходите на матчи как простой болельщик?

- До 1999 года я не работал в дни матчей. Я всегда ходил на матчи по своему абонементу на южную трибуну, а перед играми пропускал пару пинт со своими друзьями.

Однажды перед дерби я столкнулся у входа с Брайаном Киддом и Арчи Ноксом. Они спросили, куда я иду. Я ответил: «На шестой ряд». Спустя полчаса они оделись в клубную форму и пришли туда же. Вся толпа глядела на них. Они простояли там три часа.

 - Что случилось, когда Дэвид Гилл покинул клуб?

- Он был моим наставником и отличным лидером. Он доверял людям. У него был один принцип: он всегда уделял больше времени людям, у которых в сердце есть «Юнайтед». Он ценил тех людей, которые добавляют клубу что-то большее. Он сделал меня директором по продвижению в 2004 году. Я спросил его, что это значит. Он ответил: «Я все еще хочу, чтобы ты занимался финансовыми вопросами и билетами, но взял на себя еще столовую». Тогда я ответил, что не умею варить яйца. Он сказал: «У меня есть люди, которые варят яйца. Но это место – бардак. Я хочу, чтобы ты все организовал там и выстроил процесс. Приведи правильных людей, а я тебя прикрою. Если тебе придется от кого-то избавиться, будь уверен, я сделаю это».

Я уволил нескольких людей, которые работали там долгое время. Мне было больно делать это. Но у них был странный подход к делу: «Если кому-то это не нравится, то это возьмет кто-нибудь другой». Это неправильный подход и не подход нашего клуба.

- И так вы стали директором…

- Я был в составе директоров, но не исполнительных. Туда входили Дэвид Гилл, Роланд Смит, Бобби Чарльтон, Майк Эдельсон и Морис Уоткинс. Также была группа позади них, именно в ней и был я.

Мне всегда казалось, что это – работа мечты. Самый счастливый момент моей жизни был, когда мы отправились с Дэвидом Гиллом в Сингапур на переговоры. Он спросил, почему у меня нет клубного пиджака, я не знал, что ответить. А когда портной снимал с меня мерки для него, я чувствовал себя так, словно мне вручали награду.

- Но когда-то вы занимали низкое положение в клубе. Настолько, что руководство просило вас забрать футболистов из аэропорта Манчестера…

- Рой Кин был одним из них. У него были переговоры одновременно с «Блэкберном» и «Юнайтед». Наше руководство попросило встретить его с самолета. Они не хотели, чтобы в аэропорт ехал старичок Норман, который был известен тем, что занимал место справа от сэра Алекса Фергюсона каждые выходные. Тогда он сам подошел ко мне и сказал: «У меня есть для тебя секретная миссия. Ты должен съездить в аэропорт на неприметной машине».

Я поехал на старом Ford Orion моей жены. Рой летел после игры, поэтому был один. Клуб должен был открыть для него запасной выход аэропорта, чтобы он вышел незаметно. А я должен был два раза моргнуть ему фарами. Пресса тогда узнала, что Рой прилетит, было много журналистов. Я должен был как можно быстро отвезти его в дом Ферги. Мне хотелось быть очень милым с Кином, поэтому мы всю дорогу разговаривали о футболе. Но когда я высадил его, он сказал мне: «Спасибо, Карл, можешь быть свободен». Во время переговоров сэр Алекс использовал всю свою магию и сумел подписать Кина к нам.

- Вы хорошо знакомы с какими-нибудь другими игроками?

- Ральф Милн жил в Прествиче рядом со мной. Я часто ходил там в паб «Grapes», Милн тоже был завсегдатаем этого места и много пил. Он знал меня, потому что я выдавал ему зарплату, он был отличным парнем. Однажды он пригласил нас с женой к себе на ужин. Тогда его подруга сказала: «Последний футболист, который пил у нас дома, был Пол Макграт». Я знал, к чему это все приведет.

Вообще я стойкий, когда пью, но тот вечер я закончил на полу в их туалете. После этой посиделки моя жена не пошла на работу, но я заставил себя. Я чувствовал себя просто ужасно. Но тут я вспомнил, что в этот день играет резервная команда с Милном в составе. Ральф выглядел отлично. Ну, насколько хорошо он может выглядеть. Я встретил его, когда он в очередной раз пришел за зарплатой.

«Ну, как ты сыграл в понедельник?», - спросил я.

«Нормально, вообще мы немного выпили», - ответил он.

«Немного? Да ты почти убил меня», - сказал я.

Жалко, что его карьера в «Юнайтед» сложилась таким образом. Наверно, все помнят, каким героем он стал в «Данди». Еще больше жаль, что он умер таким молодым.

- Какое настроение было в клубе в 2005 году, когда к власти пришла семья Глейзеров?

- Лично я не почувствовал никакого эффекта. Меня не коснулось то, как они управляли клубом, но я был на том самом злосчастном совещании в мае 2005 года, когда фанаты перекрыли улицу сэра Мэтта Басби. Мой отец следил за всем по телевизору и звонил моей жене, чтобы спросить, все ли со мной хорошо. Мы сами смотрели все по телевизору в холле. Толпа хотела поймать Глейзеров и выкинуть их со стадиона.

Мы все сидели и думали: «И как мы отсюда выберемся?» Глейзеры хорошо относились лично ко мне. А Эд Вудворд стал их человеком. Он отвечал за финансы, и они ему полностью доверяли. Эд должен был стать следующим Дэвидом Гиллом. Даже тогда, в 2005. Он оставался в Лондоне и редко приезжал на матчи. Глейзеры могли привезти кого-нибудь из Америки, но оставили его.

Я пару раз представлял Глейзеров в США. Мы смотрели игру в Тампе. Джоэл был очень любезен. У разных людей своё мнение о них, но я никогда не сталкивался ни с какими проблемами.

Когда я сам был фанатом, я не задумывался, откуда у клуба деньги и какой процент у семьи Эдвардс. Но когда к нам пришли Глейзеры, я хотел только того, чтобы болельщики продолжали приходить на стадион, а команда продолжала выигрывать. Мы добились этого.

- После прихода новых владельцев поклонники клуба стали беспокоиться. Например, о том, не поднимутся ли цены на билеты. В истории клуба было два резких взлета цен на билеты: в начале 90-х и сразу после прихода Глейзеров. Как болельщики реагировали на все это?

- Думаю, что Глейзеры улучшили систему продаж билетов и их цену, ведь до того это никто не развивал. Мартин Эдвардс был ответственным за это ранее, но он никогда особо не повышал цены, так как знал, что фанаты его подавят. Глейзеры же пришли и сказали, что за билеты платят слишком мало и, возможно, были прав.

- Болельщики какого клуба доставляли вам больше всего хлопот?

- Очень часто нам доставляли проблемы наши собственные фанаты. В УЕФА пристально следили за нами после поведения наших болельщиков на выездных матчах в Европе. Нам было проблематично отследить, кто на каких местах сидит, потому что мы не знали толком, кому продаются билеты. Нас много критиковали, особенно после «Марселя» в 2000 году. Но мы старались улучшить нашу систему, а потом стали продавать билеты по паспортам. Раньше, чтобы купить билет, нужно было всего лишь иметь аккредитацию. После покупки человек раздавал билеты кому попало, поэтому в Марсель приезжали люди, которое не имели никакого отношения к нашему клубу.

Нас много критиковали и говорили, что мы не понимаем болельщиков. Но я сам несколько раз стоял в гигантских очередях за билетами, был в Порту в 1997 году, очень опасном месте, где нас обстреливали резиновыми пулями.

Я просто хотел, чтобы наша система была более справедливой, но в то же время удобной для болельщиков. Тогда на нас очень сильно давили люди из УЕФА.

- В последнее время вы часто ездите с клубом на выездные матчи.

- Я посетил около 50 или 60 выездных матчей, но это – привилегия со стороны клуба.

Мы были в Афинах, когда случился теракт 11 сентября. Мы не знали, будет ли команда играть или матч перенесут. За полтора часа до начала мне позвонили и сказали, что игру перенесли и мы срочно уезжаем. Я был вдали от отеля в одних шортах и футболке. Я понесся туда и стал собирать вещи. До аэропорта нас провожали несколько машин эскорта.

Я никогда не видел такого большого количества полицейских машин, как тогда в Афинах. Это был также самый тихий полет в моей жизни. Люди были напуганы, они были потеряны. Никто не понимал, что делать, и что происходит.

- Как вы справились с тем, что билеты перестали уходить в плохие руки?

- Мы не могли контролировать каждый билет. Мы наняли молодых парней, чтобы они следили за продажами, потому что дети менее падки на деньги. Тогда нам пришлось избавиться от некоторых личностей в клубе. Мы не оглашали такие вещи, но ситуация становилась лучше.

- Некоторые клубы даже урезали квоты на билеты для болельщиков «Юнайтед» из-за их отвратительного поведения.

- Клубный секретарь Джон Александр и я часто ездили по разным клубам, чтобы следить за нашими болельщиками. Например, мы приехали в Сандерленд, где нам говорили, что наши фаны вели себя плохо, но мы за них заступались. Мы говорили: «Покажите нам видео, где болельщики «Вест Хэма» или «Ливерпуля» ведут себя по-другому». Им не нравились такие вопросы, что отлично работало. Иногда нам даже удавалось получить на 200 билетов больше, потому что уверяли их, что лично следим за тем, кому они попадают.

Тогда у нас появилась возможность давать дополнительные билеты, например, семьям игроков. Такие люди, как Артур Чабб или я, сами были болельщиками задолго до того, как поступили в клуб на работу. Мы много путешествовали вместе с командой, поэтому хорошо знали все типы поклонников «Юнайтед».

Времена изменились. Клуб хотел получить больше контроля над всем. Они хотели знать своих клиентов и анализировать их, чтобы в будущем они могли прогнозировать возможное развитие бизнеса. Они хотели понимать покупателей лучше, чтобы сделать бизнес прибыльнее. Но несмотря на все это, у нас в клубе оставалась человечность, потому что мы понимали культуру болельщиков.

- Как много билетов мог продать «МЮ» во время больших матчей? Говорят, что во время игры с мадридским «Реалом» в 2013 году билеты на черном рынке ходили по 500 фунтов. Могла ли сумма дорасти до 150 000?

- Ну, если билет попал на открытый рынок, где нет никаких ограничений, никакой ответственности, то цена может быть очень большой. Например, в матчах с «Ливерпулем» такое и происходит. Телевидение сильно изменило правила игры, но иногда люди хотят увидеть такие матчи именно вживую.

Но иногда бывает и обратное. В одной из игр с «Мидлсбро» мы получили на 50 тыс. заявок больше, чем у нас было билетов. Тогда это был ключевой матч в борьбе за титул.

- Болельщики какого гостевого клуба были самыми проблемными?

- «Аякс» в рамках Лиги Европы. Их болельщики заняли много мест для наших болельщиков. Они купили себе членство и были глупы настолько, что не понимали, что случится. Они вынудили англичан покупать билеты. Мы тоже поступили неправильно. Нам нужно было сказать им: «Послушайте, снимете свои шарфы». Я должен был быть более инициативным и повлиять на ситуацию лучше. Клуб должен был взять на себя ответственность за происходящее.

Болельщики «Шальке» тоже доставили проблем. Они зажигали фаеры и бросали их на поле.

- А что плохого в фаерах? Они классно смотрятся.

- Они не просто их зажигали, они ими бросались. К тому же немногие хотят сидеть рядом с зажженным фаером, от которого воняет гарью. Они вообще незаконны.

- Что насчёт домашних клубов?

- «Лидс» в кубках не назовёшь приятным соперником. Сразу после того, как жребий свёл нас в Кубке, мы созвали срочное собрание на «Олд Траффорд» и решили дать им ограниченное число билетов. В итоге мы решили дать им 9000 билетов, а когда я сказал об этом представителям полиции, они посмотрели на меня и сказали: «Вы позовете 9000 фанов «Лидса»?» Я ответил: «Обращайтесь с ними правильно, и все будет нормально». Мы применили еще несколько ограничений: мы не продавали алкоголь. Они вели себя хорошо, и все прошло отлично.

- Другая важная игра – матч против «Сити» в 2008 году. Тогда случилась 50-я годовщина трагедии в Мюнхене.

- Тогда их болельщики вели себя очень хорошо. Я, как и все, переживал за то, что их болельщики все испортят.

Были и другие случаи. Но, в основном, болельщики гостей вели себя плохо, когда наши поклонники дразнили их. Кроме того, «МЮ» - самый большой в мире клуб, что является хорошим раздражителем для каждого.

Дэвид Гилл всегда хотел, чтобы клуб был еще больше и лучше. Он всегда хотел, чтобы мы все делали правильно. Например, в последнем матче сэра Алекса Фергюсона мы подготовили флаги, но мы также сделали их и для болельщиков «Суонси», ведь они выиграли Кубок лиги.

- Почему вы покинули «Юнайтед» и что хотите делать в будущем?

- Темная сторона коснулась меня: я работал на «Ливерпуль» для их новой трибуны. Они знали, что я был болельщиком «Юнайтед». Когда я на них работал, мы победили их дважды. Они звали меня в свою ложу, когда мы играли.

Тогда я помогал им с ценами на билеты. Я хотел, чтобы они поняли своих болельщиков лучше. У них была очень плоская система цен: самый дорогой билет стоил 46 фунтов, самый дешевый – 39, что очень дорого. Люди часто над ними смеялись, потому что сидеть на трибуне «Коп» было на 50% дороже, чем на самом дешевом месте на «Стретфорд Энд».

Они часто говорили, что им нужно улучшить систему продажи билетов, но у них не было определенных цифр. Они построили впечатляющую новую трибуну, но не знали, что с ней делать.

В итоге они зафиксировали цену в 77 фунтов, а я сказал им то же самое, что говорил руководству «Юнайтед»: «Сначала поймите, сколько стоит билет в середине трибуны, и отталкивайтесь от этого».

- В последнее время цены на билеты достигли определенного прогресса. Но вы не волнуетесь по поводу того, как следующее поколение болельщиков будет ходить на матчи?

- Я оставил в «Юнайтед» кое-какие планы развития – например, фан-зоны над туннелем сэра Алекса Фергюсона. Мы хотели, чтобы отцы с детьми чувствовали себя комфортно. Но также мы хотели, чтобы 18-25-летние чувствовали себя хорошо, потому что в последние годы мы потеряли болельщиков в этой возрастной категории.

- Вы сами до сих пор ходите на матчи?

- У меня по-прежнему есть сезонный абонемент, и я по-прежнему хожу на все домашние матчи и на все игры, которые проходят в окрестностях. Но с приходом Луи ван Гала я перестал ездить на выездные игры, потому что мне было сложно принять его стиль.

- А на кого ещё вы работаете?

- «Солфорд Сити». Гари Невилл позвал меня, чтобы я просчитал для клуба бизнес-модель. Они хотели понять, насколько дорого будет пройти с клубом путь до Футбольной лиги. Это все означало новую финансовую модель и поиски дополнительной прибыли, чтобы мы могли позволить себе самый большой расход – зарплату игроков.

Я посетил несколько клубов с успешным опытом, например, «Флитвуд» и «Моркам». И клубы, которые прошли другой путь, например, «Стокпорт». «Солфорд Сити» существует только потому, что группа людей ведёт его вперед, но, если клуб стремится вперед, им также нужен и новый стадион.