Четыре комнаты. Что движет топ-менеджерами современности

Хосеп Гвардиола. Жозе Моуринью. Карло Анчелотти. Арсен Венгер. Четвёрка наиболее успешных менеджеров футбольного настоящего. Они неистово вдохновляют своих подопечных на новые свершения. И у каждого из специалистов свой подход максимально разнится от методов коллеги.

Эд Смит, бывший крикетист, а ныне известный автор, находит контрасты между вышеупомянутыми гуру футбола и делает вывод: это четыре различных темперамента. Образцы, по которым можно классифицировать остальных. Итак…

Само понятие «идеология» исторически не пользовалось успехом. Из-за политических игрищ XX века идеология как концепция имеет довольно дурную славу; если в настоящее время какой-то план или определённая политика имеют под собой в целом идеологическое основание, это априори означает, что решение слепо принимается на веру. Сплошная догматика и никакой рациональности.

Даже мысль о том, что идеология может быть научно обоснована (а вместе с тем зачастую нова и верна), автоматически отбрасывает человека на обочину истории. Идеология – плохой слуга для Вашей репутации.

«Мы все прагматики. В теории, а не на практике»…

Но не Пеп Гвардиола, непоколебимый приверженец идеологии «Владение мячом как краеугольный камень побед». Все принципы, все методы, все движения на поле – всё опирается на владение мячом. Держать мяч, перемещаться с мячом… Забудьте об прочих концепциях игры – есть мяч, который надо держать у себя!

Будучи фанатиком владения мяча, Гвардиола тем не менее часто признаётся, что идея придумана не им самим. Оказывается, пионером был Йохан Кройф. Это Йохан, по словам испанца, «возвёл кафедральный собор владения мячом», а остальные приверженцы подобного стиля лишь оттачивали искусство беречь круглый снаряд в ногах своей команды.

Подобная скромная характеристика в любом случае не отводит свет от того, насколько глубоко Хосеп проникся этими принципами. Да, у истоков движения «за мяч» стояли другие лидеры, однако настолько остервенелой огранки алмаза добился именно ювелир с сияющей макушкой.

Примечателен тренерский путь Гвардиолы: год работы в дубле «Барселоны», а затем – сразу главная команда. Стажировка вышла небольшой, да она и не требовалась: принципы-то давно сформированы. Все игроки, в том числе вратарь, должны уметь передать мяч парню в такой же футболке. В команде Пепа должны находиться 11 «пасовщиков». Прекрасно владеешь какими-либо другими навыками (даже сразу всеми), но плохо пасуешь? Прощай, парень.

«Если бы в стартовом составе можно было выпустить одиннадцать полузащитников, угадайте, кто бы первым это сделал?» - автор этих слов явно знает, о чём говорит: сотрудничество с Гвардиолой пополнило коллекцию Хави Эрнандеса на три чемпионства Испании и две Лиги Чемпионов.

Когда Хосеп возглавил «Манчестер Сити», Хави поспособствовал написанию статьи для The Guardian. Как Гвардиола будет действовать в незнакомой для себя среде? Будет ли он менять свои футбольные взгляды ради адаптации к новой стране, новой культуре?

«Если изменения и будут, то в рамках дозволенного», – пишет Хави. – «Однако не ждите от Пепа новой философии. Это немыслимо». Более того, полузащитник предсказывает, что Гвардиола «возможно, будет стремиться к ещё большей огранке своего тактического алмаза. Всё, что он может изменить – это сделать концепцию максимально радикальной», – заключает Хави. – «Для него владение мячом сродни религии».

Сапфиры могут быть и зелёными, но сапфирами от этого быть они не перестанут.

Здесь есть несколько уровней иронии. Вновь возобновившееся противостояние «Гвардиола vs Моуринью» – первый выбор для тех, кто ищет в спорте моральную составляющую. На контрасте всё выглядит просто песней: тут тебе и преданность против цинизма, и футбольный оптимизм на фоне тотального контроля; наконец, высокие идеалы против «уличной» энергии и проворства.

«Вся карьера Моуринью – это словно противопоставление идеалам Хосепа. Португалец, подобно мильтоновскому Сатане, будто бы поклялся вести вечную непримиримую войну с верховным злом в лице Гвардиолы», - художественности описаниям Джонатана Уилсона явно не прибавить.

Впрочем, у всех есть склонность приукрашивать действительность, и мы – не исключение. Покончив с вариативностью взглядов на футбол, Гвардиола в тот же миг вынес приговор креатуре и атаке – вещам, которые так любят болельщики. Он совершенно безжалостен к футболистам, не разделяющим его философию.

Даже Златан «Всепобеждающий» Ибрагимович – и тот попал под нож каталонского хирурга. «Я хочу быть на поле свободным, как птица», - сказал Ибрагимович Гвардиоле.

Неслыханная дерзость. Требуемую свободу Ибрагимович действительно получил. Поначалу он мог выбрать любое удобное место на скамейке запасных. Затем просто укатил в Милан.

В августе я брал интервью у Эдди Джонса, тренера сборной Англии по крикету. На стадионе «Оуэл» (крикетный аналог «Уэмбли» - прим.перев.) Джонс наблюдал за матчем своей команды против сборной Пакистана. Он известен тем, что крайне жёстко обходится со своими подопечными, если его что-то не устраивает в их игре. Когда кто-то конкретно напортачит, Эдди устраивает ему выволочку при всей команде. Однако даже Джонса поразили «беседы» Гвардиолы с футболистами «Баварии» во время тренировок в Мюнхене.

«Они играли двусторонку семь на семь. Пеп был среди них, среди лучших игроков мира. Он указывал им на ошибки. Каждому на своём языке. Я насчитал шесть или семь различных языков».

Джонс признаётся: «Я уехал оттуда, будучи даже немного…смущённым. После такого зрелища начинаешь сомневаться – а ты-то сам достаточно профессионален? Пеп напомнил мне о некоторых моментах тренерской работы, которые я начал упускать». Эдди покинул Мюнхен, решив пересмотреть подход к своим подопечным.

Знаменитый воспитанник кантеры «Барселоны», вернувшийся в клуб в 2011 году – и тот опешил от количества занятий с мячом и их интенсивности. «Если владение мячом – это религия, то потеря мяча, соответственно, приравнивалась у Пепа к смертному греху», – вспоминает Сеск Фабрегас.

Ладно. Забудьте о поэтическом противостоянии добра и зла в философии испанца. Это всё лирика – Гвардиола берёт другим. (Да, я пишу это как его большой фанат – прим.авт.).

В большинстве сфер господствует прагматизм. Идеи заимствуются, что-то подкручивается, однако компромисс всё же достигается. Среди сфер человеческой жизни спорт стоит особняком – это редкий пример деятельности, где идеология всё ещё может существовать, пусть и путём определённых компромиссов.

Помню один разговор с главным редактором ведущего политического журнала. Узнав о Гвардиоле побольше, он не без доли сожаления заметил: «Живёт полной жизнью». Однако редактор оставил мнение при себе: иметь точку зрения, не совпадающую с мнением людей, которые читают твои журналы…Кажется, это несовременно.

Где ещё, кроме как не в спорте, понятие «фанатик в поисках религиозной чистоты» рассматривалось бы как комплимент? Но только в том случае, если религия принята за аксиому (и приносит очки), как это происходит с Гвардиолой. В любом случае, для максимальной огранки своей философии возможностей и времени у испанца ещё хоть отбавляй.

Как-то раз во время философского интервью газете L’Equipe Арсен Венгер спросил журналиста, как бы тот поступил, узнав, что ему осталось жить 24 часа. «Вы бы воображали, как вам медленно, но верно в течение суток перерезают горло, или попробовали за этот последний день получить от жизни максимум? Вот что действительно вопрос». Для тех, кто панически боится умереть мучительной смертью, Арсен Венгер – образец терпения.

Чтобы разобраться в долгоиграющих приоритетах наставника «Арсенала», обратимся к февралю 2014 года – первая игра лондонцев с «Баварией», тренировал которую (с ума сойти) Хосеп Гвардиола. В стартовые 10 минут встречи «Арсенал» был невероятен, и в послематчевом интервью Гвардиола очень высоко отозвался об этом – «Наверное, единственный отрезок времени в сезоне, когда наша команда не могла ничего противопоставить сопернику».

На восьмой из десяти минут хозяев получили право на пенальти. Свежеподписанный на тот момент времени Месут Озил не смог его реализовать; прошло десять минут, а он всё ещё не мог оправиться от промаха, удручённо покачивая головой. В итоге матч для «Арсенала» получился таким же, как и удар Озила.

На 39-й минуте матча был удалён голкипер лондонцев, Войцех Щенсны, и Арсен Венгер заменил… Нет, он не принёс в жертву вмиг разочарованного жизнью Месута. Тренер не стал добивать многострадального немца и убрал с поля Касорлу.

К концу матча на тактический рисунок команды стало больно смотреть: «Бавария» накатывала на хозяев поля волна за волной (преимущественно по левому флангу, на котором находился Озил), и это стоило команде двух пропущенных мячей. Озил не мог (или не желал?) этому противостоять.

И вот 74-я минута. Третья замена Венгера. Росицки меняет Осклейд-Чемберлена. Немец снова пощажён. Несчастный Озил доиграл матч до конца, зато будучи уверенным в поддержке своего менеджера.

В то же время я как фанат «Арсенала» был просто в ярости. Если даже мне, обычному, чёрт побери, бывшему крикетисту, налицо заметны проблемы Озила, то неужели тренер моей команды этого не видит?

Данный эпизод – наглядное отображение своеобразного взгляда Венгера на происходящее. Он прежде всего учитель, а уже затем менеджер и тактик. Подписав Озила, блистательного, но довольного уязвимого футболиста, Арсен чувствовал на себе едва ли не родительскую ответственность за немца. И просто не мог нанести по нему ещё один удар в виде ранней замены. Мало ему незабитого пенальти?

Может, психологическое состояние игрока действительно важнее побед. А если брать долгосрочную перспективу? Кто знает… В 2015 году Венгер сладко пел, что Озил «полностью адаптировался». А за год до этого? Не полностью, что ли, адаптировался? Это с пятнадцатью-то результативными баллами в Премьер-лиге за сезон. Но здесь Венгер может быть оправдан – Озил действительно хорошо вписался в команду.

Существует прописная истина, что Арсен – «менеджер по развитию». Ситуация с незаменённым Озилом выявила исходный недостаток Венгера: совершенствование футболистов волнует его больше, чем тактические битвы с коллегами по тренерскому цеху. В первую очередь Венгер – воспитатель, педагог; весь остальной околофутбол отходит на второй план.

В настоящее время принято рассуждать, что тема уязвимости относится ко всем командам Венгера. Если он со своими подопечными находится в ситуации, когда завоевать чемпионство не представляется возможным, то энергия команды фокусируется на среднесрочных перспективах: конечно, речь идёт о прогрессе игроков. Реализовать потенциал, развить универсализм – это именно та область, где Арсен счастлив более всего.

Очевидно, что многие задаются вопросом: почему такой клуб, как «Арсенал», в нынешнюю эпоху сенсационных чемпионов, когда перед трофеями, по сути, лежит ковровая дорожка, в какой-то момент времени убеждает сам себя, что взять чашку в определённом сезоне не получится? На английском пустыре Премьер-лиги команда капитулирует, как девонская скаковая лошадь. Именно эта повторяющаяся раз за разом ситуация вынуждает делать выводы, что характер француза формируется под влиянием со стороны.

Есть мнение, что многолетний наставник «Арсенала» стал жертвой подражания. Инновации, которые он привёз на Туманный Альбион – продвинутые диеты, расширенная сеть скаутов, способных приобретать игроков по всему миру, и, конечно, тактические изыски – всё это давно стало нормой футбола.

Быть может, просто невозможно заново обрести себя, двадцать лет варясь в одном и том же котле? Конечно, есть пример сэра Алекса Фергюсона, но это уникум. Фергюсон – единственный менеджер мирового уровня, которому в течение стольких лет, возможно, было лишь проще от давления со стороны.

Даже сейчас, когда карьера Венгера близится к закату, сложно достичь какой-то единой оценки относительно его деятельности. С одной стороны – долговечность, серьёзность, вовлечённость, регулярная квалификация в Лигу Чемпионов, и самое главное – зрелищность. И даже если в конечном счёте наступало разочарование, надежды фанатов, в целом, оправдывались.

Будучи сыном двух учителей, я начал искать утешение в Венгере-педагоге, так как, по-видимому, Венгер-победитель пропал без вести.

И тем не менее внутри меня застыла двоякость чувств. Раньше я хотел, чтобы Венгер получил последний шанс и ушёл самостоятельно, с высоко поднятой головой. Теперь же опасаюсь, что подобный настрой будет вредить его репутации, а не идти в угоду. Арсен заслуживает более беспощадного отношения к себе. Стареющий боксёр будет благодарнее, если его вырубят нокаутом, а не будут с удовольствием избивать все двенадцать раундов.

Недавно друг-историк сказал мне, что людям, которые описывают Жозе Моуринью как макиавеллиевского персонажа, нужно читать побольше Макиавелли. Может, тогда они поймут, что ошибаются. Нынешний менеджер «Манчестер Юнайтед» появился в Англии, использовав сверхуверенное клише «Особенный», а я… Я стал следовать совету друга.

Итак, настоящий «человек Макиавелли» приспосабливает свою личность соответственно месту и времени. В своей книге о знаменитом флорентийском дипломате историк Кевин Скиннер делает вывод, что Макиавелли – это личность, которую сложно высмеять, так как, в зависимости от обстоятельств, она всегда в движении.

Никколо критикует Чезаре Борджиа за «увлечение собственной самоуверенностью». В «Принце» Макиавелли утверждает, что, несмотря на процветание, папа Юлий II прожил не настолько долгую жизнь, чтобы его импульсивность можно было использовать как слабость. «Если бы ему вдруг пришлось стать более осмотрительным, это привело бы его к фиаско».

Я хочу сказать, что таким способом Макиавелли пытается донести до нас – «лидер должен управлять своей природой». Сила самоконтроля есть высшая из сил. Теперь рассмотрим три ситуации, где Жозе ведёт себя абсолютно другим, «немакиавеллиевским» образом.

Во-первых, ситуация с Евой Карнейро. В первом же туре Премьер-лиги, когда доктор Ева выбежала на поле оказать помощь Эдену Азару, количество игроков «Челси» на поле в ключевой момент матча уменьшилось до девяти. Карнейро утверждала, что, когда она ступила на газон, Моуринью кричал ей «filha da puta» (дочь шлюхи). После игры португалец обвинил соотечественницу в импульсивности и наивности.

Позже Карнейро утверждала, что пострадала от так называемого конструктивного увольнения (термин используется для описания причины увольнения работника, когда отношение к нему работодателя настолько негативно, что единственным выходом для работника становится увольнение по собственному желанию – прим. перев.).

Десять месяцев спустя её дело было решено в суде, при этом размер компенсации оставался в тайне. Десять месяцев! Представьте, что означает отвлечься на десять месяцев тренеру мирового уровня, переживающему один из самых бурных периодов своей переменчивой карьеры.

Несмотря на относительно мирное урегулирование конфликта, осадок гнева и разочарования никуда не делся. И хотя «Челси» ещё только-только вкатывался в сезон, Моуринью сварганил для журналистов несколько утомительных интермедий, в которых говорил, что никогда прежде не выносил сор из лондонской избы.

Однако ещё до этого, в мае 2015 года, проявились признаки, что победа далеко не всегда являлась главной заботой Моуринью. «Челси» только что оформил чемпионство, но Жозе начал персональную атаку на тогдашнего тренера «Баварии» Хосепа Гвардиолу.

«Возможно, в будущем я поумнею и выберу страну, чемпионом в которой может стать каждый тренер. Или даже парень, который производит экипировку». Указав этими словами на якобы ненужное присутствие испанца в Мюнхене, Жозе также убил и второго зайца – попытался показать, что его чемпионства, в отличие от серийных титулов «Баварии», хоть чего-то стоят.

Португалец жаждал признания.

Наконец, вспоминается небезызвестное интервью Моуринью после октябрьского поражения от «Ливерпуля». Мерсисайдцы деклассировали «Челси» со счётом 3-1, а наставник «синих» заранее тщательно подготовился к тёплому приёму журналистов, моментально произнеся фразу «Мне нечего сказать» и повторяя её при каждом следующем вопросе.

Ничего не сказал и одновременно сказал много. Даже слишком много. Пытаясь сдержать растущий внутрикомандный кризис, воспламенился сам. Наблюдая за движениями тела Моуринью во время интервью, можно было сделать вывод, что его реакция на поражение была не стратегической, но эмоциональной: он поставил себя в центр ситуации гораздо глубже, чем раньше.

Дела пошли криво, и «Челси», выбирая между тренером и футболистами, встал на сторону последних.

Как ослепительный взгляд на игру Гвардиолы убивает своей беспощадностью, так и прагматичный футбол Моуринью пытается ввести нас в заблуждение, показывая нам, что его взгляд на игру отражает его же темперамент. Это неправда: португалец часто ведёт себя эмоционально, импульсивно, против собственного разума. Да, он умён и, как утверждают некоторые, иногда может быть коварен. Однако время от времени Моуринью бывает психологически неустойчив и даже безрассуден, причём зачастую в критически ответственные моменты.

Макиавелли неодобрительно качает головой.

Есть определённая разница между Моуринью-лидером и Моуринью-стратегом. Некоторые тренеры – «режиссёры» или «суфлёры», они отводят первостепенные роли футболистам, а сами раздают советы из-за кулис или на тренировочном поле. Тренеры-«актёры» ставят себя в центре повествования, и события разворачиваются прямо вокруг них.

За возможность угадать, что выкинет Моуринью в следующую минуту, давно пора учредить какой-нибудь специальный приз. Этот футбольный нарцисс достаточно умён; разработав прагматичный стиль игры, который можно адаптировать под многие ситуации, португалец, тем не менее, не всегда успевает прочувствовать момент, когда следует убрать себя со сцены. Он контролирует всех вокруг, за исключением Жозе Моуринью – это рискованная позиция.

Слышал, как инсайдеры рассказывали, что замечательная харизма португальского специалиста оказывает своеобразное влияние на некоторых футболистов. Моуринью щедро одаривает игроков, проливая на них свет софитов. Ничто не может нести менее стратегический характер, чем врождённая способность приковывать и удерживать внимание нужных людей.

На шестом десятке лет Моуринью может вдруг ощутить, что его сияние тускнеет. В таком случае португальцу придётся найти новые способы влияния на окружающих.

Что вы представляете в голове при слове «космополитан»? Водку с клюквенным соком? Серьёзно? А если ещё раз? Утончённый парень, который говорит на куче языков и имеет безупречный вкус. Ну… Допустим. Но я имел в виду, что космополитизм в широком смысле (как черта личности) – это прежде всего наличие морально-интеллектуальной базы. А также название прекрасной книги Кваме Аппиа, профессора философии из Нью-Йорка.

Карло Анчелотти, новый рулевой «Баварии», подходит сразу нескольким упомянутым выше определениям. Во-первых, он отвечает стандартному представлению космополитизма: итальянец вежлив и обходителен, отчего во многих ситуациях чувствует себя как дома.

Как только Анчелотти оказывается на новом месте работы, первым делом он ставит в офисе мощную эспрессо-машину. Да-да, этот ленивый и неповоротливый агрегат, который является полной противоположностью Карло. Пить растворимый кофе? Итальянцы не подозревают о его существовании. Ну, разве что в качестве издевательства.

Представьте ситуацию: Анчелотти вызывает футболиста в свой кабинет, чтобы сообщить тому, что клуб больше не нуждается в его услугах. Идёт к машине, варит изумительный эспрессо, а рядом со своим кофе ставит ещё одну чашечку. Жертва появляется на пороге кабинета, Карло предлагает игроку содержимое соседней чашки, а там растворимый кофе. С молоком. И сахара туда, да побольше. Футболист пьёт эту адскую бурду и сразу всё понимает.

Летом 2001 года одна нога Карло Анчелотти уже облачалась в полосатую футболку с надписью «Пармалат». В 11 утра на пороге его дома стоял Адриано Галлиани. Цель ясна, цель прозрачна, как вода на озере Комо – убедить экс-«россонери» Анчи, что «дома лучше». Двое респектабельных мужчин пили вино и наслаждались деликатесами. Позже Галлиани вспоминал, что разделить обед с Карло – это уже само по себе деликатес.

Как вы догадались, до Пармы Анчелотти не доехал.

Культ принятия пищи выходит далеко за рамки пустячных вещей, удовольствия, вкуса. Правильное питание – основа организационной культуры. В Миланелло у игроков есть собственный клубный ресторан. Не какой-то общепит, а полноценный ресторан, с общественными и кулинарными традициями. Официанты пропитаны клубной историей. Всё как полагается. (Неудивительно, что Паоло Мальдини играл за «Милан» до сорока. Кому хочется завершать карьеру, когда у тебя ежедневно на обед паста с омарами?).

Анчелотти убеждён – совместный приём пищи благотворно влияет на командный дух. От общего стола к семейной атмосфере. «Когда я возглавил «ПСЖ», то внедрение клубного ресторана стало первым из того, что я решил привнести в команду», – писал итальянец в своей автобиографии.

Личная культура – это одна сторона медали. Карло – космополит ещё и в другом, более глубоком философском смысле. Внутри себя он находится в гармонии с миром, принимает его таким, какой он есть. Переходя в иностранные клубы, Анчелотти не полагается на переводчиков, а учит язык. Это не просто желание непосредственной коммуникации или внутренняя самоорганизация, а показательный момент.

«Мне необходимо показать, что я серьёзно отношусь к делу, что я всеми силами готов адаптироваться к малознакомому образу жизни. Годен для новой работы, если хотите», – продолжает Карло. – «Язык – это способ адаптации». В Анчелотти, итальянце до мозга костей, мирно уживаются все футбольные культуры.

Обаяние итальянца усиливается, когда узнаёшь, что у него нет изысканного домашнего воспитания. Анчелотти не родился с серебряной ложкой во рту, а сразу хлопнулся на доильный стул: его отец управлял крохотной молочной фермой. В доме жило три поколения, влача своё существование от десяти коров.

Социальная мобильность жизни Анчелотти лишь укрепила его эпикурейские позиции: футбольная жизнь должна быть настолько же весела, насколько и требовательна. Постоянная серьёзность – не меньший грех, чем её отсутствие.

В своей книге «Quiet Leadership» нынешний тренер «Баварии» вспоминает, как в свою бытность игроком он выступал за «Рому» под руководством легенды «Милана», шведа Нильса Лидхольма. Одним поздним вечером Анчелотти и два его одноклубника покинули отель и вернулись ночью с парой девушек на заднем сиденье. Карло готовился к гневной тираде от строгого тренера.

Лидхольм заглянул внутрь. «Поместимся, если я подсяду?».

Анчелотти перенял уроки остроумия. Тактический подход итальянца отражает его собственное мировоззрение: открытость, скептицизм и никакой идеологии. Вместо того, чтобы следовать догме «футбол – это война, где есть только один выход», Карло ищет несколько путей решения проблем. С опытом его гибкость возросла.

В молодости, тренируя «Парму», Анчелотти отказался от идеи покупки Роберто Баджо, потому что любил схему 4-4-2, а Роберто хотел играть под нападающим. Теперь же Анчелотти считает, что тот отказ произошёл из-за неуверенности в себе. Надо было купить Баджо и заставить себя адаптировать схему. По крайней мере, сейчас бы он поступил именно так.

Придя в «Ювентус», Карло столкнулся ровно с той же ситуацией. В роли возмутителя тактического спокойствия выступал Зинедин Зидан, но в этот раз Анчелотти был готов «корректировать взгляд на футбол, чтобы встроить Зидана в схему». Позже, в Мадриде, итальянец снова адаптировал свои тактические изыски – Криштиану Роналду ответил сторицей.

Игроки во главе системы, а не наоборот.

Нежелание Анчелотти укрепиться в какой-то одной теории – это часть его либерального оптимизма: идеи динамичны, так зачем останавливаться? Здесь космополитизм пересекается с фаллибилизмом. Идея фаллибилизма заключается в том, что наше знание несовершенно, носит предварительный характер и подлежит постоянному пересмотрению и подкреплению фактами. «Я что-то знаю, этого как бы и хватает для жизни… Впрочем, я могу быть и неправ».

Если Гвардиола воспринимает футбол как плацдарм для развития и пропаганды своих взглядов, то Анчелотти применяет комплекс разнообразных идей в зависимости от конкретного случая. Кстати, бывший капитан, а ныне менеджер сборной Англии по крикету Эндрю Штраус придерживается схожей позиции.

И не стоит думать, что из-за текучести идей фаллибилисту вроде Карло Анчелотти не хватает уверенности в своих идеях и наработках – титулы итальянца говорят сами за себя. Его подопечные в любой стране ощущают ясность и доходчивость идей своего тренера. Но это также во многом благодаря умению Анчелотти оценить конкретную ситуацию и понять, что такое «хорошо», а что такое «плохо».

Деньги небо застят. Заключение

Бытует расхожее мнение, что руководство в футболе – это удобный миф. Сказка, придуманная, чтобы газетёнки отращивали жёлтые колонки и выгодно продавались. Менеджеры матчей не выигрывают – теория всем правит, а игроки творят. Ну или покупают хороших игроков, а те уже творят.

Хотя значительная корреляция между куплей-продажей и позицией команд в таблице не поддаётся сомнению, я не готов согласиться, что менеджер является лишь объектом. Футбол – это спорт с долгой эволюцией управленческой власти.

И в отличие от него приведу пример, конечно же, крикета. Вплоть до 1986 года у сборной Англии не было тренера, работавшего полный день. И даже сейчас крикетные тренеры разделяют полномочия настолько, что их футбольные коллеги никогда бы не стали терпеть подобного.

Кроме того, на просторах футбольного газона тренер может чувствовать себя постине королём. Кругом свобода. Футбол мягок и податлив; крикет и бейсбол же довольно отрывисты и сложно воспринимают новые идеи.

Тренер по крикету не может перенестись в такое измерение, где мяч уже полетел к бите. А капитан сборной по гольфу перед ответственным турниром может выбрать, например, порядок игроков, попытаться их приободрить. И всё?

Да, и всё. Футбольный же менеджер имеет возможность не только формировать тактику и стратегию, но и менять игру под любыми углами и измерениями. Несмотря на все проблемы, разочарования, неудачи, рисунок можно изменять всецело и многогранно.

Историческая мощь и тактическое влияние. Объединившись, эти две футбольные составляющие образуют третью необычайно интересную для топ-команд и топ-тренеров силу: рынок. Размер кошелька привлечёт таланты. Это естественно.

Показательно, что многие топ-менеджеры имеют долгую карьеру – Венгеру сейчас шестьдесят шесть лет, и ни для кого не станет сюрпризом, если три других героя материала последуют его примеру – даже после того, как деньги стали многое решать. Профессия тренера – увлекательнейшее занятие; удовольствие и волнение от осуществления идей через собственную власть. Мышление и применение результатов мышления в работе – что может быть лучше?

…Однажды вечером, выходя из «Лордс Крикет Граунд» (лондонский стадион – прим.перев.), я столкнулся с Майком Брэрли, экс-игроком Кембриджского университета по крикету и обладателем почётной степени профессора. Мы перекинулись парой слов, в том числе о «Баварии» и «Барселоне». Майк спросил, не кажется ли мне чертовски привлекательным футбол Гвардиолы, причём сделал это тоном, достойным главного редактора любого спортивного издания.

И, знаете, так и есть. Он прав. Футбол – потрясающая битва, где сталкивается невообразимое количество идей и философий. В текущем сезоне это утверждение верно как никогда.

Источник: Bleacher Report